Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Все изумленно обернулись к нему. Откуда этот пришлый оборвыш знает, где родился и жил Сын Неба? Не только никто из присутствующих, но и деревенские старосты, и старшие надзиратели не видели даже издали хотя бы его спины.

Кто-то высказал свое удивление вслух:

— Э-э, парень, что ты можешь знать про Сына Неба? Ты в своем уме?

— Я читал свитки шелка, где написано об этом.

Вокруг опять засмеялись:

— Нашелся грамотей! Где это слыхано, чтобы бездомный бродяга умел читать?!

— Меня учили читать и писать с детства, — смущенно объяснил Ань-ин.

— И ты можешь показать, как пишут?

— Попался, хвастун? — усмехнулся крестьянин, тот, который горевал, что его мул подохнет. Видимо, гашиш немного взбодрил его.

— Могу, — ответил Ань-ин, но не очень уверенно. Как это сделать, он не представлял: здесь не было ни шелка, ни кисти, ни лака.

— Показывай сейчас! — потребовали обитатели землянки, кто всерьез, кто с насмешкой.

Ань-ин растерялся. Придвинулся к лучине, начал указательным пальцем чертить на ладони какие-то знаки. Никто ничего не понял. Ань-ин, вдруг что-то сообразив, вскочил и выбежал из землянки. Вдогонку ему поднялся галдеж и смех. Но он уже возвращался, неся в пригоршнях влажную глину. Положив ее на землю возле лучины, он аккуратно размазал и разгладил глину ладонью. Все примолкли, недоверчиво наблюдая за его действиями. На ровной поверхности Ань-ин пальцем начертил иероглиф, пояснил:

— Это жэнь — человек.

Он изобразил еще несколько знаков и тоже объяснил, что они означают, потом разровнял глину и вновь начертил те же и новые знаки. Неграмотные крестьяне, низко склонив головы и затаив дыхание, смотрели на это, как на чудо. Кто-то попросил повторить все сначала. За несколько минут щуплый смуглый паренек в глазах обитателей землянки превратился в загадочного и значительного человека.

— Расскажи, Ань-ин, что ты знаешь про Сына Неба, — от имени всех попросил старик. Остальные смущенно молчали, стыдясь своего прежнего недоверия и насмешек.

— Эти свитки мой хозяин доставал в Чанъани, — негромко начал Ань-ин. Он тоже чувствовал себя смущенным от внезапного внимания и почтения. — Там их пишет во дворце Сына Неба один молодой ученый, который всем сердцем почитает Кун-цзы [4] Кун-цзы — Конфуций. , святого, чью могилу навещает даже Сын Неба. Сами эти свитки никому не дают читать, но там есть писцы, они переписывают свитки на полосах шелка. Именитым людям, которые привозят во дворец богатые дары — хуанцзинь [5] Хуанцзинь — золото (хуан — желтый, цзинь — металл). , ну-бэй [6] Ну-бэй — раб. — и припадают к ногам Сына Неба, иногда дают эти копии. И то не всем! Дочь моего хозяина говорила, что даже ее отец с большим трудом достал свитки. Хозяин часто вызывал меня во время еды, каждый раз осторожно, с почтением разворачивал свитки и, поцеловав их, передавал мне. Сам он начинал пить красное вино, а мне велел читать вслух. Я читал, а некоторые свитки по его требованию перечитывал много раз. После чтения иногда хозяин позволял мне поесть.

— Значит, ты ел вместе с хозяином?!

— Не вместе, конечно… но в той же комнате…

— Тогда почему ты здесь? — спросил с насмешкой молодой парень, разбуженный разговором.

— Ему хозяин давал еду, чтоб он не сглазил его пузо, — пошутил кто-то.

— Да, я был рабом. Теперь вольный… бродяга… — запнулся Ань-ин.

— Продолжай свой рассказ, сынок. Мы слушаем тебя, — выручил его старик.

— В тех свитках написано все про отца, деда и прадеда нынешнего Сына Неба. По рождению его имя, оказывается, Лю Чэ, но называть его по имени нельзя, это — грех. Я же произнес это имя потому, что оно написано в свитках. Имя пятого предка нынешнего Сына Неба — Лю Бан, после смерти его называли Гао-ди [7] Гао-ди — высокий (великий) император. . Он-то как раз и родился в село.

Обитатели землянки оживились:

— Слышали? Сын Неба родом из села!

— Значит, он может понять жизнь нунфу!

— Надо только рассказать Сыну Неба, как мы тут живем.

— Ну-ка, успокойтесь! — прикрикнул старик. — Сын Неба не может родиться от простого нунфу, хотя бы тот был самим старостой деревни. Значит, само Небо спустилось на землю в обличье человека и от него ведут свой род наши Сыны Неба. Вот так!

— Я… Я не осмелился сразу сказать вам, что в свитках написано и об этом, — робко ответил Ань-ин. — Мать Гао-ди однажды отдыхала на склоне у большого озера и увидела во сне, что повстречалась с духом. В это время загремел сильный гром, сверкнула ослепительная молния, и вдруг стало темно. Тай-гун [8] Тай-гун — почтительное наименование отца у высшей знати, в данном случае — отца Лю Бана. вышел взглянуть, где его жена, и увидел рядом с ней чешуйчатого дракона. С того дня она понесла, потом и родился Гао-ди.