Роберт Штильмарк - Крылатый пленник

Вот, задумал он нашего орла изловить и продать иностранному капитану, вон, вроде этих…

Рассказчик указал в окно. Там, в сыром сумраке, зажглись над водой огни иллюминаторов и мачтовые фонари. Это осветились иностранные суда, грузившиеся около лесозавода. Их было пять или шесть.

– Давай, давай, трави дальше! – подзудил было «Балалайкин», но на него посмотрели строго, а рассказчик, к счастью, не слыхал реплики.

По лицу моего соседа за столиком я видел, что история крылатого пленника его очень волнует. Он слушал, не меняя позы, не шевелясь.

– Говорили тогда, что будут ходить корабли иностранные до самой Игарки, как прежде в Усть-Енисейск. Вот он, шкурник-то, и задумал коммерцию. Орёл наш летал самостоятельно чуть не до самой Игарки, за сотню километров от дома. Великолепно его знали охотники, так и называли «ермаковский орёл». Поймать его не хитро было – молод, смел и доверчив был.

Угодил он в сеть к этому браконьеру, и посадил злодей вольную птицу в деревянную клетку, а клетку спрятал до прихода судов в потайной яме, что была в лесу вырыта…

– В бункер, значит? – вдруг как-то очень выразительно уточнил мой сосед.

– Что? – не нашёлся сразу рассказчик. – Не понял я вас…

– В бункер, говорю, он пленника запрятал! Простите, что перебил, просто… к слову пришлось. Очень вы хорошо рассказываете, очень хорошо, товарищ! Я вот и вспомнил это словечко… Простите… Продолжайте, пожалуйста!

– Да, в яме спрятал, в лесу. Держал там этот тип ещё двух чернобурых лисичек, пойманных осенью живьём, ждал, пока окончательно перелиняют, чтобы потом их и придушить. Очень, говорят, ценные были лисички, природные чернобурки, не с фермы.

Так в этой лесной яме орёл наш клетку разломал и обеих лисичек распотрошил в своё удовольствие. И когда ворюга-хозяин в яму свою полез, орёл и ему гостинца преподнёс: ногу ему клювом до самой кости долбанул так, что тот проходимец с лестницы загремел. Ну, конечно, озверел, схватил палку от разломанной клетки и давай орла избивать. Уж как тому посчастливилось в этом бою уцелеть, не знаю, только вырвался он из ямы весь избитый и израненный и пошёл по лесу прыгать – взлететь-то он уже не мог! Заметили его ребята из экспедиции, узнали, пробовали поймать, но уж тут он никому не дался. Ушёл от людей в тайгу, и дня через три подобрал его в самой чаще один охотник, проверявший капканы. Орёл был уже полуживой и охотнику не противился.

Принёс он ночью разбитую птицу к нам на станок да всю историю и рассказал. Оживился орёл чуть-чуть, когда казаха узнал, а тот принялся его выхаживать.

Не думали мы, что когда-нибудь этому орлу доведётся вновь в воздух пойти – уж очень сильно был избит: крыло ушиблено до крови, одна нога надломлена, перьев потерял чуть не половину, один глаз закрылся, везде кровь запеклась…

И что же вы думаете? Выходил-таки казах своего крылатого друга. Не пропал воротившийся пленник. Ногу ему натуго изоляционной лентой закрутили, крыло подвязали, чтобы не размахивал им до поправки, кровь помаленьку отмыли, и через месяц орёл начал опять летать учиться. Весь курс сызнова.

– И опять с камнями упражнялся? – спросил мой сосед.

– Не помню, но, вероятно, всю науку заново проходить пришлось, чтобы опять, как говорится, до полётов допустили.

– И летал нормально?

– Да ещё как летал! Казах его через месяц-другой домой к себе повёз. Экипаж мне как раз знакомый попался, я провожал товарища, так стюардесса даже испугалась: первый раз пассажира с таким клювом в Красноярск везла.

– А потом потеряли его из виду?

– Нет, почему же? Писал нам потом наш товарищ из Казахстана, что лучшего орла-охотника во всей округе не было. Вот такая история! Можно сказать, здешняя быль.

– Расскажите ещё, товарищ, что-нибудь, – заговорили все. – Вечер длинный, пароход стоять до утра будет, тепло, светло и уютно. Что сейчас на берегу делать? Расскажите, просим!

– Хватит, братцы, какой я рассказчик. Передаю слово, как говорится, следующему оратору. Спасибо за внимание!

И тогда мой сосед, лётчик в комбинезоне, повернулся к остальным слушателям и сказал:

– Товарищи, хотите я вам про другого крылатого пленника расскажу? Очень мне товарищ-рассказчик сердце… растравил. Охота и мне с вами такой же былью поделиться… Только не про птицу, а про одного советского лётчика в немецком плену. Будете слушать?

– Просим! – радостно согласились все… И я тогда впервые услышал историю крылатого пленника Вячеслава Иванова.