Юрий Плашевский - Дол Заповедный

Бобыль замолчал.

— А что ж потом? — спросил Томила.

— Ночью уже только оклемался. Как очнулся — смотрю — лежу при дороге в канаве. И все при мне — мое. Ни шерсти, ни лап, ни хвоста. Как есть, природное человеческое — руки, ноги и все прочее. Темень ночная, а на небе — месяц красный, в глаза мне уставился…

Томила засмеялся:

— А складно ты, бобыль, врешь. Хоть бы знать — чего ради?

Тот осклабился:

— Ну, как же! Потешить-то вас надо ж… Уха больно навариста… И сами вы того. Люди будто хорошие…

— За потеху спасибо, хоть и невелика, — вмешался Ворон. — Только много врать не приучайся. А то скорчишь рожу — да так при ней и останешься. Скажи лучше правду — чего бродишь, да куда бредешь?

— Чего, чего! Будто не знаешь? — бобыль осердился. — Не знаешь, с чего деревни запустели? От прежних поместников они, бедные, запустели, да от тиунов, от доводчиков и обыскных грамот. И от татей, от разбойников тож. А еще пуще — от государевых податей да от опричного правежу. А коли не знаешь — гляди: я из такой же вот деревни. Убег — и бреду разно…

— Это мы понимаем, — тяжело сказал Ворон. — А куда?

— Да как и вы…

— У нас дело особое.

— Да оно, милый, у всякого — такое. Особое. Взять к примеру меня. Бежал я со своих мест, потому что — невмоготу. И про то — довольно. А теперь же ты спрашиваешь: куда? На то я тебе скажу прямо: брожу, рай ищу.

Ворон мрачно усмехнулся. Томила сказал:

— Блаженный! Его ж на небе, рай, искать надо. Не здесь.

Бобыль засмеялся:

— А я рай здесь где-нибудь отыскать хочу.

— Где это — «здесь»? — воскликнул Степан. — Вон там, за речкой?

— Ну, не за речкой, а все ж где-нибудь здесь, в окружности.

— «В окружности»! — передразнил Томила. — Спятил, вовсе спятил!

— Подожди, — тихо сказал Ворон. Он пристально посмотрел на бобыля. — Ты что, и вправду так думаешь?

— А чего ж нет? Да не я один. Прошлым летом сидел я, примерно, как с вами же, на Цне-реке. Мимо монах шел. Я ему поклонился. Он говорит: ты чего? Я ему, конечно, отвечаю, мол, я сам по себе. Он говорит: ну и дурак. Коли ярмо, говорит, снял, в бега ушел, не броди несмысленно, но рай природный, на земле тайной ищи. Я же, как вы, монаху на то отвечаю, что рай-де на небесах. Он в другой раз меня дураком обозвал и велел слушать.

И сказывал мне, что он у тверского епископа Федора служкой был и новгородского архиепископа Василия Калики послание читал. И в том послании прописано, что есть, мол, в дебрях, за горами рай божий, что глазами человеческими узреть можно и в тот рай войти и жить беспечально. Купецкие люди новгородские его же видели и там бывали.

— Сказки! — резко бросил Степан, — нет такого рая на земле.

Тут произошло неожиданное. Черноглазый с заволжской стороны, что все время сидел молча, вдруг сказал:

— Есть!

Все посмотрели на него. А Ворон спросил:

— А ты откуда знаешь?

— Слышал.

— Да ты кто? Из каких мест?

— Зовут меня Эмет. А сам я издалека. — Лицо его осталось спокойным, но прошла по нему как бы легкая тень. — Жил в степи. Степь широкая.

— А чего ж ушел?

Он усмехнулся:

— Да вы тоже ушли из своих мест. Или нет?

— Нам невмоготу стало.

— А мне, может, тоже невмоготу.

— А по-нашему говорить где научился?

— В Астрахань с караваном ходил. Там всякий народ встречается, и русских много — научился.

— А про рай на земле где слышал? Тоже в Астрахани?

Эмет покачал головой:

— Нет. Про то в степи слышал. Жил у нас когда-то мудрый человек, Асан-Кайгы. Всю жизнь он искал, где народу беспечально жить можно.

— Нашел?

— Одни говорят — нашел. Другие говорят — нет. А где только он не бывал! И в Семиречье, и на Алтае, и на Джаике, и еще во многих краях.

— Видишь! — зло ощерился Томила. — Даже Асан-Кайгы ваш — и тот не нашел, а ты говоришь: есть! Где же?

— Где-то есть, — твердо сказал Эмет. — Асан-Кайгы верил, говорил, — есть. Надо искать. Если нет — сделать надо.

Ворон взглянул на него с любопытством:

— Сделать, говоришь?

— А что ж еще остается? Уйти в дебри, в пустыню и из пустыни доброе место сделать. Жить, как аллах прикажет. И — никого не надо.

— Хо-хо! — засмеялся бобыль. — Придумал хорошо! Никого! Да вот беда — дотащатся!

— Кто?

— Слыхал, у нас царь есть?

— Слыхал.

— Ну, вот. А у вас?

— Хан.

— То-то и есть. То ли царь, то ли хан, а дотянутся. У них руки длинные.

— Нет, — Эмет упрямо покачал головой, — так уйти надо, чтоб никто не дотащился, ни царь, ни хан.

Помолчали.

— Хочешь с нами идти? — спросил Ворон.