Юрий Когинов - Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Фокин встретился взглядом с Панфиловым: — Такими же, говорите, словами? Ну, слова мы подыщем… — И, обернувшись к Мите: — Передайте, пожалуйста, брату, Александру Николаевичу, что решение о выходе из Совета следует отменить и подумать о том, чтобы назначить перевыборы Совета. Но перед этим — митинг в заводе, самый массовый! И на митинге — прямо, открыто о двурушничестве меньшевиков, о том, что они предают звание рабочих депутатов. Советы должны быть рабочими, народными. Потому что только через Советы народ добьется мира, земли и хлеба. Панфилов совсем осмелел:

— Не надо другими словами — только этими, которыми сейчас!.. И о перевыборах обязательно. Чтобы, значит, в нашем солдатском комитете — без ученых господ! А?..

— Видите, Митя, солдаты за Совет — горой! А у вас там, в пролетарской Бежице, чистоплюйский парламентаризм развели: хочу — не хочу… Ну, ладно, не обижайтесь. На ошибках, как говорится, учатся. Важно уметь их исправить. Завтра буду у вас… — Фокин пожал руку Мите и направился к двери.

Митя оглянулся. Ему показалось, что Стася засмеялась, опустив голову к машинке. И тотчас, как пулеметная очередь, ему вдогонку раздался треск «ремингтона».

— Слово предоставляется… э-э… гласному думы… э-э… Фокину, — городской голова социалист-революционер Губин картинно приподнял полы длинного черного сюртука и снова уселся на председательское место.

Только минуту назад зал рукоплескал Товбину, произнесшему речь от имени социалистического блока.

В ушах Кулькова еще стоял грохот ладоней и ободряющие выкрики, но о чем говорил лидер меньшевиков, убей, Михаил не мог бы в точности пересказать.

Из всех слов, произнесенных с трибуны, запомнились, пожалуй, фразы: «Городская дума, избранная свободным и тайным голосованием и потому отражающая подлинный характер революционной демократии, собралась на первое свое заседание в сложный и ответственный момент, когда по всей стране сама история вручила нам, избранникам в местные органы самоуправления, судьбу России… Потому дума, как и Советы рабочих и солдатских депутатов, должна стать форпостом и оплотом завоеваний революции…»

Ладонь Кулькова машинально потянулась к другой ладони, но он вовремя отдернул руку. Однако сидящие впереди и сзади него при словах «революция» и «Советы» неистово зааплодировали.

Вот так, на мякине, и проводят легковерных, со злостью думал Михаил. Стоит услышать «свобода», «равенство», а еще пуще «революционная демократия», как у многих сердце готово выпрыгнуть из груди. Глаза не глядели бы на то, как на дешевой приманке люди позволяют себя окрутить! А достаточно посмотреть на этою индюка Товбина, на то, как он и налево и направо поворачивается с трибуны, елейно ухмыляясь и показывая себя, как в коридорах Совета породисто похохатывает, прогуливаясь с каким-нибудь именитым отцом города, чтобы раз и навсегда решить для себя, какая эта блудливая и враждебная всему простому народу персона. Но нет же, такое мудреное колено подчас выкинет этот оратор, так р-р-революционный лозунг загнет, что и у него, большевика Кулькова, ладошки сами чуть ли не кинутся навстречу друг дружке. Тьфу, мерзость какая!..

Кульков увидел, как легким быстрым шагом Игнат подошел к трибуне и, слегка откинув голову, открыто и спокойно оглядел зал. Глаза за стеклышками очков чуть прищурились и стали из светло-серых совсем темными.

Михаил подкрутил кончики усов и бросил взгляд по сторонам: сейчас сказанет!..

Первые слова Игната многие, наверное, даже не расслышали. По своему обыкновению он начал, нисколько не повышая голоса. Но от фразы к фразе голос креп и уже отчетливо все услышали;

Мы… заявляем, что представители революционной партии пролетариата и в городской думе будут бороться за новый этап революции, за власть рабочих и бедноты. Отстаивая главнейшие наши лозунги, мы не забываем тех насущных реформ… проведение которых должно облегчить жизнь бедноты и улучшить городское хозяйство…

Шумок, похожий на легкое жужжание, раздавшийся еще при первых фразах, смолк. И в притихший, затаившийся зал размеренно, одно за другим ложились слова:

— Мы предлагаем… В финансовой политике: немедленную переоценку недвижимого имущества, отмену налогов с бедноты и введение прогрессивно-подоходного налога на имущество, капиталы и доходы. В продовольственном вопросе: организацию правильного учета и распределения продуктов, перепись всех запасов, реквизицию излишков продуктов, строгий контроль над торговлей…