София Волгина - Екатерина Великая. Греческий прожект

Вкусно отобедав, семейство расслелось по углам гостиной, разговаривая промеж собой. Постарев, братья Нарышкины стали еще больше походить на друг друга, хотя старший, Александр был всегда шире в плечах и чуть пониже брата. Однако, насколько Лев был остроумен, настолько Александр неразговорчив и ворчлив. Кстати, жены им достались полные им противуполож-ности.

Граф Лев Александрович, вдруг рассмеялся.

– Что такое? – тут же полюбопытствовала, повернув к нему голову, всегда оживленная и веселая, графиня Анна Никитична.

– Намедни, – все еще широко улыбаясь, говорил граф, – при посещении с императрицей гончарной мастерской, Екатерина Алексеевна сделала столь смелое замечание по поводу формы одного из изделий, что шокированный австрийский посланник, вытаращил глаза.

При этом, сам Лев Александрович округлил так глаза, что все дружно рассмеялись.

– Да, ну? – не поверил ему старший сын, Александр Львович, тоже изрядный острослов.

– Сие еще что! – усмехнулся Лев Александрович. – Кабинет-секретарь императрицы – Храповицкий, рассказывал мне, как нашу государыню забавляет то, что мифологические греческие героини объясняли свои беременности посещениями богов.

– Трудно повертить, что она может позволить себе такие изречения, – заметила певунья Мария Львовна, – колико времени я у нее в фрейлинах, но никогда ничего подобного от нее не слышала. Она образец величия, благоразумия и милосердия.

Анна Никитична непринужденно махнула рукой:

– Ах, господа! Екатерина Алексеевна держится всегда на людях весьма сдержанно… Можливо же и ей иногда позволить себе шутки. Несколько вольных изражений за целую жизнь, проведенную на публике, – не диво, согласитесь.

Марья Львовна несогласно пожала тонким плечиком. Старый граф Александр Нарышкин проворчал:

– А что сие за хлыщ появился около нашей государыни. Смазливый до тошноты, и имя не простое – Платон. Что она в нем нашла? Он князь?

– Да и молод до самого невозможного. Ему, пожалуй, чуть более двадцати, – заметила с некоторым осуждением Марина Осиповна.

– И зачем императрица выбирает себе молодых фаворитов, в ущерб своему достоинству и репутации? – паки пробурчал граф Александр Александрович.

Анна Никитично возмущенно посмотрела на него, воскликнув:

– А что ж ей остается, коли Мамонов изменил ей? Сей глупец променял императрицу на княжну Щербатову Дарью. Самое любопытное то, что весьма скоро он обо всем пожалеет и пуще того, – она заговорила на тон выше, – я предвижу, станет проситься к императрице назад. Но она никогда ему сего не простит.

Молодой Александр Львович задорно отозвался:

– Для чего? Когда вокруг нее так и вьются молодые кавалеры, желая устроить себе фортуну.

Анна Никитична, взглянув на любимого племянника, покойно разъяснила:

– Стало быть – верно! Двор полон молодых красивых мужчин, а она – императрица. Кто на ее месте поступал бы иначе? К тому же: не молодые – женаты. Не станет же она рушить семьи?

Она окинула всех вопросительным взглядом. Муж Анны Никитичны, косо посмотрев на нее, отвел глаза, пока она его не заметила, но все-таки буркнул:

– Ведет себя, как распутница какая… Уже со счету сбились, колико у нее их было…

Анна Никитична взвилась:

– Ты, Сан Саныч, выбирай изражения! Она не монахиня, а монархиня! Коли хочешь знать, государыня редко прерывала отношения по собственной воле. Все знают: Салтыкова и Понятовского у нее отобрали, Орлов ей изменял, и даже Потемкин удалился от нее по своему желанию: ему, видите ли, нужен был простор, его съедала жажда деятельности… Вот и появились Завадовский, Зорич, Корсаков, Мамонов. Два последних предатели. Слова доброго не стоят! Кстати, близкий друг его, Рибопьер, помогавший ему в сем неправедном деле, отправился в действующую армию добровольно.

Рассудительная Марина Осиповна примирительно молвила:

– Я так думаю, сие все из-за Потемкина… Стало быть, разлад с Мамоновым, полагаю, из-за необычных отношений государыни с князем являются причиной того, что он всегда есть третьий в «семье» императрицы. А кому сие понравится?

Молчаливая, некрасивая Екатерина Львовна, тоже фрейлина императрицы, вдруг категорически ее поддержала:

– Ужели она не ведает, что присутствие Потемкина делает положение фаворитов весьма унизительным, ведь они не имеют ни возможности, ни права препятствовать его близости с государыней.

Анна Никитична заявила на оное весьма строго: