Франтишек Кубка - Избранное

— Всему виной злой рок, — вымолвил Турн.

— Вы хотите подольститься ко мне, господин посол, — упомянув о судьбе. Да, мы верим в судьбу, мы, сыновья Магомета, чье слово будет жить вечно. Потому-то мы и не свяжем судьбу своей империи с судьбой Фридриха! Он отмечен несчастьем. Обходите этого неудачника стороной, не то он и вас увлечет в пропасть!

Они не нашлись что возразить. Наконец Иржик вымолвил:

— Да, но как же рыцарское слово!

Старец улыбнулся:

— Вы еще слишком молоды!

— Моей страны не стало! — сказал Иржик.

— Без воли аллаха — да возвеличится слава его на небесах — даже волос не упадет с головы. Вы согрешили перед аллахом! Но об этом мы не желаем говорить. Вы, господин посол, будете допущены к аудиенции у султана Мустафы. Облобызаете его руку, а потом можете возвращаться к своему князю с доброй вестью. Высокая Порта, как и прежде, ненавидит кривого, который правит в Вене, и поддержит любых его врагов, пожелавших и способных скрестить с ним оружие. И Чехии мы поможем, если вы подниметесь на войну.

Великий визирь дал знак рукой. Аудиенция окончилась.

Наконец-то Турн вырвал у турок обещание! Пускай ему пришлось выслушать лестные слова о Бетлене и гневные о Фридрихе, но война будет, и турки придут на помощь. Турн выиграл у Томаса Роу. Выиграл для Фридриха.

— И для королевы, — сказал Иржик.

— Невеселое у нас ремесло, — заметил старый Турн. — Оно пахнет кровью. Но кровь за кровь. Только через кровь доберемся мы до Праги.

— И до Кромержижа, — улыбнулся Иржик.

— Конечно, Ячменек, — перешел на чешский Турн и с той минуты снова повеселел.

Прошел еще месяц, когда наконец было получено приглашение на аудиенцию к султану.

В Сераль они с Иржиком отправились в карете султана. До самых ворот сопровождаемые своей челядью и конюшими, сасами из Брашова, гарцевавшими в пестрых нарядах на лошадях, взятых на время у чауша, начальника султанских конюшен. Перед воротами они вышли из кареты. Стража на карауле ударила в барабаны и дважды протрубила, ибо князь Бетлен был всего лишь вассалом султана, а никоим образом не самодержавным владыкой, чье посольство полагается приветствовать тройным пением труб.

Они вошли в первый двор, где под аркадой располагались мастерские придворных ремесленников. Новая стража провела их через вторые ворота во второй двор, обсаженный кипарисами.

Миновав третьи ворота, они оказались на третьем дворе, где справа жили евнухи, а слева находился гарем султана.

Здесь они увидели Мехмеда-агу, который был торжественно принят в Праге три года назад, и весело пировал там с Турном. Того самого агу, что получил в подарок от королевы жемчужное ожерелье.

Но теперь Мехмед-ага, любезно улыбаясь и раскланиваясь, почему-то не расспрашивал о здоровье короля Фридриха и королевы Елизаветы. Учтиво поздоровавшись с господином Турном, он сразу узнал ич-оглана Иржика. Затем неожиданно исчез и больше не появился.

Чауш янычаров провел гостей по белой лестнице в Диван. В этот миг с третьего двора донеслось бряцанье оружия. Это заступил на караул отряд сипахов.

Парадная зала Дивана была отделана розовым мрамором. Журчали три фонтана, в высоких вазах благоухали розы. Граф Турн расположился на шелковой подушке. Иржик остался стоять рядом. Чауш поклонился до самой земли и вышел.

Приковылял старый Гюрджю, а с ним вошли еще два паши, бородатые, но молодые. Гюрджю Мохаммед-паша, скрестив ноги, уселся на подушку напротив Турна. Поклонившись, он начал:

— Падишах осведомлен обо всех просьбах вашего князя. Поэтому вы просто скажете, что ваш князь желает султану доброго здоровья. Султан поблагодарит, вы облобызаете его руку и удалитесь. Это все. Как видите, ничего трудного здесь нет, — добавил он с улыбкой.

Повинуясь взмаху его правой руки, молодые паши вышли, чтобы возвестить приход послов. Через минуту они возвратились. Великий визирь встал и произнес:

— Пора. Идемте!

Они шли по коридору, сверкавшему белизной и позолотой. С одной стороны коридора выстроилась шеренга янычар, с другой — сипахов. Они склонялись до самой земли.

Перед высокими дверьми в конце коридора стоял начальник черных евнухов в золотой салте {130} 130 Салта — турецкий кафтан. , белых шальварах и красных остроносых туфлях. Он поклонился со скрещенными руками и отворил двери в высокую залу, мраморный пол которой и стены до самого свода были покрыты коврами, а в середине горел зажженный светильник. Встав возле него, молодые паши поинтересовались, нет ли у гостей под одеждой кинжала или ножа. Те ответили, что ничего такого у них нет. Тогда один паша взял за правую руку Турна, а другой — Иржика. Они выступали как в танце. Два вооруженных евнуха распахнули следующие двери, и оба паши пали ниц, увлекая за собой Турна и Иржика. Великий визирь преклонил колени. Стоя на коленях, послы увидели, как раскрылся зеленый занавес, за которым восседал в бело-золотом кресле с подушками под ногами по-мальчишески юный султан Мустафа, облаченный в мягкий белый шелк, в белом же тюрбане с тремя павлиньими перьями над челом. Бритый Мустафа, похожий на девушку, улыбался как восковая кукла. Его лицо с мелкими чертами было желтым, а руки по цвету напоминали увядшие листья. Он глядел не на тех, кто пал перед ним ниц, а куда-то поверх них в пустоту.