Франтишек Кубка: Избранное

После Лютцена, когда Иржи едет через разоренные войной немецкие земли обратно к королевскому двору в Гаагу, все больше накапливается у него горечи, все меньше остается веры в освободительную миссию «святых шведских полков», в которых до этого он видел спасителей своей родины. Рушатся и упования Иржи на то, что овдовевшая Елизавета решится стать его женой и возглавит дело освобождения Чехии. Недолгим оказывается и счастье, обретенное Иржи в браке с Яной, — он берет ее с собой, отправляясь снова на войну, но она вскоре погибает. И все более настойчиво звучит лейтмотив родины, далекой Чехии, образ которой возникает в воспоминаниях, в поэтических грезах и видениях, в мечтах героев о будущем.

Страшные картины бедствий, причиненных Тридцатилетней войной, также принадлежат к сильнейшим страницам романа. В ходе этой бесконечной войны все более затемняется ее цель, все более необузданной становится жестокость и жадность распоясавшихся ландскнехтов, чей путь отмечен бесконечными пожарами и бесчинствами, творимыми над мирным населением. Опустевшие города, черные провалы улиц, из которых доносится только вой оголодавших псов, остовы домов и храмов на фоне багрового неба, покинутые деревни, жители которых скрываются в лесах, — такие картины преследуют Иржика на всем его боевом пути. И когда герой снова попадает на родину, куда вторглись шведские войска, свидание с родной землей не приносит ему той радости, о которой он так долго мечтал. Народ, измученный войной и бесконечными притеснениями, с недоверием относится к новым завоевателям. Католические священники успели охладить религиозный пыл бывших протестантов, и чешское население встречает шведов отнюдь не как единоверцев и спасителей, а как новых захватчиков. Тем более что шведские солдаты ведут себя ничуть не лучше, чем прочие вояки, побывавшие на этой многострадальной земле. Да и чехов-эмигрантов, прибывших в составе шведских войск, никто не воспринимает как долгожданных соотечественников, вернувшихся на освобожденную родину. Путь по родной земле становится все более мучителен для Иржи.

Знаменательно, что в этих главах гораздо меньше исторического реквизита, глубже раскрыты переживания героя, безуспешно пытающегося напомнить опьяненным возможностью безнаказанного грабежа шведским командирам об их миссии — принести чешскому народу освобождение от габсбургского ига, добиться религиозной свободы. Тоска по родине, мучившая Иржи в изгнании, как будто не иссякает по возвращении домой, отравленном двусмысленным положением чужака-завоевателя, на которое обрекает его роль офицера шведской армии. И совершенно органично рождается решение Иржи покинуть эти войска, когда они приближаются к родным ему моравским краям, и вернуться в родную Хропынь.

То, что происходит с героем дальше, сам автор называет сказкой, добавив, впрочем, что точно так же можно назвать сказкой все трагедии и комедии Шекспира. Для того чтобы понять смысл этой сказки, надо вспомнить еще один лейтмотив обоих романов.

История Иржи из Хропыни связана со старинной моравской легендой о короле Ячменьке, рожденном когда-то на ячменном поле королевой, которую выгнал муж из-за ее мудрых и добрых советов, раздражавших загордившегося властителя. Король потом смягчился, но жена и наследник, рожденный в ячмене, так и не нашлись. А в народе сохранилось поверье, что король Ячменек вернется в свою страну, когда наступят наиболее тяжкие времена. И Иржи был рожден на ячменном поле деревенской девушкой, которую в гневе выгнал из дома сделавший ее своей любовницей владетель замка. Отец Иржи тоже был охвачен раскаянием и добился впоследствии, чтобы Иржи, мать которого умерла во время родов, стал его законным наследником. Но Иржи не забыл своего происхождения и легенды, связанной с ним. В романе «Возвращение Ячменька» этот все время повторяющийся мотив приобретает особое значение.

Последняя часть романа значительно отличается от предыдущих и по тону и по содержанию. В ней изображен некий полусказочный «остров блаженных» посреди ужасов нескончаемой войны. Когда Иржи возвращается в родную Хропынь, отбившись от шведских войск, то крестьяне принимают его за легендарного короля Ячменька, вернувшегося, как было предсказано, в родной край в самую тяжелую годину. Иржи образует нечто вроде патриархальной коммуны, в которой крестьяне работают на себя и сами обороняют свой край и от габсбургских правителей, и от шведских войск. Может быть, эта светлая идиллия процветающей крестьянской общины под мудрым правлением короля Ячменька похожа на утопию, но она опирается на такие реальные ценности, как общая собственность, дружный коллективный труд, мудрое народовластие, обращенные по своему существу к будущему. И по стилю эта часть отличается от предыдущих: она выдержана в духе народного сказа, окрашенного, впрочем, легкой иронией.