Франтишек Кубка - Избранное

— Ячменек, Ячменек! Помоги!

Он хотел броситься на этот призыв, бежать, лететь через поле, через Маркрабины. Но его тянул к земле тяжелый камзол.

— Как трудно снять камзол одной рукой!

И все-таки ему удалось сбросить тяжелый, окровавленный камзол, и он схватился за шпагу. Закричал что было сил:

— Не бойтесь! Я к вам вернусь!

Но земля закружилась у него под ногами. Все заволокло серой, тусклой тьмой… И он упал лицом в колосья, которые сомкнулись над ним.

Фельдмаршал Торстенсон так никогда и не узнал, был ли чешский дворянин полковник фон Герштенкорн убит при бегстве из Оломоуца или он и потом правил в городке Хропынь.

Когда же управляющий Ганнес по приказу регента Берга, дернувшегося из шведского плена, велел работникам сжать поле на Маркрабинах, которое так и осталось стоять и колосья перезрели, там нашли окровавленный синий камзол пана короля. А тела его не нашли. Не нашли ни золотой звезды, ни шпаги. Камзол тайком закопали под вековой липой. Ничего, когда он снова вернется к ним во всей своей славе, они сошьют ему новый, еще красивее прежнего.

Перевод И. Бернштейн.

Karlštejnské vigilie

Praha, 1965

Пасха в тот, 1371, год была очень ранняя, почти под снегом. Затем точно зеленое половодье нахлынула весна. За одну ночь вся земля покрылась цветом, и Прага стала прекрасной, как никогда.

Люди повеселели, расцвели и девичьи лица. Сады вокруг Града вспенились белой черемухой.

А три недели спустя после пасхального разговленья захворал император Карл, похоже, отравился. Было ему пятьдесят пять лет тогда. Сперва из-за сухости в горле он не мог глотать, потом лицо его неестественно побагровело, а сердце колотилось, словно растревоженный колокол. Он вспылил, напустился было на придворных, а затем муж, правивший половиной мира, расплакался, как малое дитя. Чуть слышным голосом позвал он лекаря. Но уже не в силах был сказать о причине своего недуга: от резей в животе, за которыми последовала рвота, император, не дойдя от кресла до ложа, зашатался и упал. Он взывал о помощи, сжимая кулаки, бился в судорогах, точно безумный, наконец приказал лекарю пустить кровь, сделать компресс на пылающую жаром голову и велел позвать императрицу. В тот день императрицы Альжбеты, нареченной Померанской, в королевском Граде не было: еще накануне вечером уехала она в свой замок Карлик.

Когда Витек из Холтиц, магистр медицинского факультета университета, муж высокообразованный, врач опытный и лучший ученик прославленного Балтазара из Домажлиц {224} 224 Балтазар из Домажлиц — первый профессор медицины в пражском университете. , приехал в Град, император страдал от страшных болей, изрыгая содержимое желудка. Магистр Витек понял, что властелину дали яд, и сделал все возможное, чтобы спасти его бесценную жизнь.

На следующий день к постели больного супруга прибыла императрица. Супруг не узнал ее. Императрица, женщина статная, красивая лицом, веселая нравом, разрыдалась так, что ее никак не могли успокоить. Сила, молва о которой облетела всю страну, оставила ее, Альжбета лишилась чувств прямо у постели императора. Ее унесли и привели в чувства. По Граду поползли слухи, что несчастная страна в одночасье потеряет и короля и королеву.

Когда же магистр Витек остановил судорожную тошноту и рези прекратились, Карл забылся долгим и глубоким сном. Он бредил во сне, но не пробуждался. Потом началась горячка, император в беспамятстве вскидывался и садился в постели, тараща воспаленные глаза; зрачки их расширились, и Карлу казалось, что он ослеп. Хотя сердцебиение утишилось, жестокий жар мучил его.

Магистр Витек, навестив королеву, с радостью убедился, что причиной ее обморока было всего лишь волнение, вызванное внезапной болезнью мужа, и велел королеве оставаться в постели и навестить мужа, когда тому полегчает.

Эта трогательная встреча состоялась спустя три дня. Целуя исхудавшую руку императора, Альжбета роняла обильные слезы радости и шептала слова любви.

Хотя было очевидно, что жизнь императора вне опасности, магистр Витек понимал, что здоровье Карла основательно подорвано; он не только исхудал лицом, но и все члены его тела ослабели. Губительно сказался нещадный приступ горячки и на крепком его сердце. Признаки слабости, появившиеся во взгляде, в движениях и речи императора, напугали магистра Витека, изучившего тело Карла лучше своего собственного. И он решил, как только состояние властелина позволит, отвезти императора в его любимый замок Карлштейн и окружить там покоем и дружеской заботой, которые поставят его на ноги и вернут ему силы. Карл с радостью принял предложение врача и торопил с отъездом; теплым майским утром, за две недели до троицы, они отправились в путь.