Франтишек Кубка - Избранное

Граф Кинский не рассердился. Во всяком случае, не подал виду и сказал:

— Вы сторонитесь чешских дворян, которые составляют директорию и служат, как и вы, чешскому делу. Если вам не по душе пан из Бубна, то вы не можете не знать славных имен пана Зарубы из Густиржан, пана Рашина, Кашпара из Фельса, Мартина из Дражова и других. Они управляют causam bohemicam [119] чешскими делами (лат.) . в согласии с канцлером Оксеншерной, что может подтвердить наш хозяин.

Господин Николаи подтвердил и добавил:

— И французский посол господин де Фекьер осведомлен об их деятельности.

— Для чего вы мне рассказываете все это? — резко проговорил Иржи.

— У меня к вам поручение от графа Турна, — ответил шведский легат.

Тут вмешался полковник Нильс Карлсон:

— Это поручение солдата солдату.

— Он что же, хочет, чтобы я поехал к Валленштейну? Не знаю, смогу ли я исполнить такой приказ! — произнес Иржи.

Господин Николаи заговорил снова и очень любезно:

— Как вы только что слышали, с герцогом Фридландским уже велись переговоры. Но ясного ответа от него не получили. Душа герцога темна как омут. Дна не видно. Но в нашем положении приходится учиться разгадывать тайны. Выражусь яснее: зима срывает листья с деревьев. Но всегда какой-то лист переживает зиму. А под весенним ветерком опадает и он. Валленштейн похож в настоящий момент на этот последний листок. Дуньте — и он отпадет от императорской ветви. Тут мы и подхватим его. А с ним, с его полками, с его богатством, с его имениями, чешское королевство…

— При чем тут я?

— Вы? Вы поедете в Силезию к графу Турну!

— Это приказ?

— Да, сударь! — строго произнес господин Николаи. — От графа Турна получите указания, как действовать дальше. У нас есть сведения, что войска Валленштейна уже вступили в Крнов. В наших руках силезские земли до самой Нейсе. Соседствуют с нами саксонцы под командованием Арнима. Граф Турн — шведский командующий в Силезии. Чешские дворяне служат у него полковниками. Его войско невелико, каких-нибудь восемнадцать батальонов и дюжина пушек. Но с этим войском он может пока защищать Одер и препятствовать продвижению Валленштейна на север.

— Граф Турн, значит, ведет переговоры с Валленштейном относительно чешской короны и при этом препятствует его продвижению на север?

— Да, вы поняли правильно.

Кинский вздохнул с облегчением.

— Вы достаточно долго служили при покойном короле Фридрихе и должны знать, что война ведется не только на полях боя с помощью оружия, — сказал полковник Карлсон таким тоном, чтобы Иржи почувствовал, что ему, полковнику Карлсону, война с помощью оружия нравится больше.

— Не бойтесь, — усмехнулся господин Николаи. — Вы будете рисковать жизнью!

— Вот это я и хотел услышать, — весело ответил Иржи.

— Узнаю героя Лютцена, — торжественно произнес господин Николаи и встал.

Иржи попрощался с Яной.

Она осталась со слепой матерью в домике среди виноградников в Лошвицах. Яна сказала:

— Я же знала, что выхожу замуж за солдата. А вот уж в Чехию я поеду с тобой вместе!

Был теплый месяц май. Им недолго оставалось быть вместе.

Старый Турн был страшно взбешен.

— Наконец-то явился, Ячменек! Но не смей проявлять свой характер, здесь ты не ганацкий житель, а шведский офицер! Раз Валленштейн по вкусу шведам, то и тебе придется его проглотить! Ты вот говоришь, что не веришь Валленштейну. Не дай бог, чтобы однажды Валленштейн не поверил тебе, — тогда тебе беда. Оксеншерна предложил Валленштейну чешскую корону. Директория с этим согласилась. Один пан Велен из Жеротина был против. Велен один, а директоров много. Теперь и я за Валленштейна, раз Фридриха нет. А ты все еще мечтаешь об англичанке?

— Не думаю я о ней. Но Валленштейн — католик. Что же скажут об этом в Чехии?

— Какой там католик! Валленштейн — это Валленштейн. Оксеншерна заявил: «Не будет мира без возвращения всех прав изгнанникам и без восстановления старых чешских свобод! Если император не способен на это, что ж, это сделает новый чешский король!» И этим королем будет Валленштейн. Ты останешься при мне в Силезии. Кем ты хочешь стать? Капитаном? Полковником? Никем не хочешь? Будешь моим советником! Я стал забывчив. Совсем старый дед! Будешь мне обо всем напоминать. Я не люблю писать, это будешь делать за меня ты! Я много пью, ты будешь меня удерживать! Тебя я люблю и буду слушаться. Я — шведский генерал-лейтенант, а ты шведский офицер. Мы должны делать то, что хочет Оксеншерна. У изгнанника могут быть свои желания, но собственной воли он иметь не должен. Счастье еще, что чешские желания и шведская воля не противоречат друг другу.