Франтишек Кубка - Избранное

— Король Кристиан намеревался овладеть Ругеном, в котором перед самым Штральзундом стоят войска Валленштейна. Но ему не удалось.

— Что не удалось?

— Кристиану не удалось овладеть Ругеном. Тогда он занял остров Уздом. Но под Вольгастом Валленштейн разбил его войска и загнал обратно на корабли.

— Ему повезло больше, чем фараону. Это счастье ему вымолил Абрахам Шульц Скультетус. — Помилуй, господи, короля нашего Кристиана Четвертого, не дай ему погибнуть в водах, как фараону египетскому… — так, наверное, он молился. — Оставьте меня, сэр, умоляю вас!

Так она говорила со всеми и всех прогоняла.

Но вспомнила о своих детях, тех, что были рядом, и тех, что были вдали. Целыми днями играла с маленькой Генриеттой Марией, которая жила с ней в сером доме Вассенар. Брала ее за ручку и водила смотреть на львов и охотничьих собак. Четырехлетнему Эдуарду письменно завещала — на случай, если умрет родами, — своих гончих — Аполлона и Баблера… Золотистый Цорги по ее завещанию должен был быть убит у ее смертного ложа и сожжен. Подписывая сей странный документ, она плакала.

На дворе усадьбы те Вассенар она учила Эдуарда стрелять из лука. Целовала его, называла сироткой. Часто навещала леди Верей, чтобы поболтать со светловолосой, длинноногой Луизой, девочкой смышленой и задумчивой. Писала в Лейден своему второму сыну Карлу Людвигу, дочери Елизавете и Рупрехту, рожденному в Праге. О Морице, который оставался до сих пор в Бранденбурге, не поминала ни словом.

Встречаясь за столом с Фридрихом, здоровалась приветливо и учтиво. Но в иное время с ним не разговаривала. Фридрих теперь частенько прихварывал. Снова появился доктор Румпф. С видом самым озабоченным он запретил Фридриху ездить верхом и в экипаже, охотиться на болотах и сидеть на земле. Но Фридрих не послушался. Гаагу с ее «сбродом» он ненавидел, то и дело удирал из города, захватив с собой Хайни.

Усадьба те Вассенар уподобилась пустынному острову. Мало кто посещал Фридриха и его жену, и мало кто приглашал их к себе. А когда стало известно, что пфальцским курфюрстом стал Максимилиан Баварский, многие решили, что вокруг Фридриха надо ходить на цыпочках. Разве что только не выражали ему соболезнования.

Праздничные ужины с попойками случались теперь не часто.

Наконец и господин Камерариус отправился на службу к шведу, а сэр Френсис Нетерсол возвратился в Лондон. Камерариус — прельстившись большим вознаграждением, Нетерсол — чтобы получить место настоящего посла, хотя бы в той же Гааге. Нетерсолу приказали оставаться у Фридриха. Денег, однако, прибавили.

Лето в этом году стояло жаркое. Елизавета, угнетенная беременностью, изнемогала от жажды. Доктор Румпф запретил ей много пить. Она не выходила из дома. Лежала, глядя в потолок. Если Яна пыталась читать ей вслух, она выгоняла ее и посылала за Иржиком, чтобы диктовать ему письма свекрови Юлиане в Бранденбург. Но писем не заканчивала. Приказывала Иржику сжигать черновики, хотя ничего секретного они не содержали. Королева все же отправила несколько писем банкиру Календрини с просьбами о новом займе. Твердила ему о несчастных детях, о святой вере, за которую эти дети страдают, о том, что для старейшины валлонской церкви господина Календрини помощь изгнанникам-протестантам — долг, что богатство, мол, — это милость божия и скупость — большой грех. В конце концов Календрини деньги выслал, но с указанием выплатить их дочери английского короля, а не бывшему курфюрсту Фридриху, присовокупив, что субсидия эта будет последней. У него, дескать, обязательств — несть числа. В первую очередь перед королем шведским, который за веру рискует жизнью и на суше и на море. «Отдай — и тебе будет воздано, — писал Календрини, — но курфюрст Фридрих не отдает ничего. Купите на эти деньги приданое для дитяти, которого носите под сердцем». Леди Бесси послала Календрини в подарок свой портрет кисти Михиля из Делфта, написавшего недавно королеву по памяти; самому художнику за работу заплачено не было.

Осенью она обратилась с вопросом о своем состоянии к лондонскому придворному лекарю сэру Теодору Майерну. Тот ответил, что заглазно судить не может, но подчеркнул, что умеренность в еде, кровопускания и частые очищения желудка улучшают самочувствие. «Доктор Румпф, — писал дальше английский медик, — врач выдающийся, а буде понадобится консилиум, то в Гааге имеется еще и пражский врач Габервешл. Они, безусловно, дадут любезной пациентке необходимый совет».