Вениамин Кисилевский - Перестройка

Сначала ему везло. Быстро подошел троллейбус, картошки продавалось много, безо всякой очереди – выбирай любую. Тут же, неподалеку, на малолюдной рыночной окраине, приобрел остальное. Не очень-то хорошее, зато не нужно толкаться. А на обратном пути успел с раздувшейся уже сеткой вскочить в трогавшийся с места троллейбус. Не доехал одну остановку до дома, пошел в продуктовый. С хлебом проблем не было, но в молочный выстроилась, человек в пятнадцать, очередь. Благо еще, пустыми бутылками мама в этот раз не нагрузила. Владик вздохнул, переложил тяжеленную авоську из одной руки в другую, двинулся к молочной секции и… встретился взглядом с Ниной.

Не высокий и не плечистый, не с фасонистой спортивной сумкой через плечо, а с грязной картошкой в пузатой сетке, увенчанной растрепанным капустным кочаном, с хлебной буханкой под мышкой… Ну чего здесь, вроде бы, такого? Совершенно естественно, что он и на базар ходит, и по магазинам, как все другие ребята, как та же, например, Нина Валеева. Но смутился вдруг так – вспотел даже.

Нина выглядывала из середины очереди, незаметно махала ему рукой. И когда он, стараясь не крениться под тяжестью авоськи, приблизился, сказала стоящей за ней женщине:

– Этот мальчик занимал за мной.

Женщина с неудовольствием оглядела Владика, но промолчала.

Как, однако, непредсказуема и хитра судьба, как непостижимо и затейливо переплетаются ее тонкие нити, образуя коварные узелки в самых неожиданных местах. Не пошли его мама с утра пораньше за покупками – не оказался бы сейчас, именно сейчас, в этом магазине. Не успей он вскочить в последнюю секунду на подножку троллейбуса на базарной остановке, дождись другого, Нина могла уйти, не встретились бы. Да здравствует постылая очередь в молочный отдел. Ни в школе, ни на улице он ни за что не рискнул бы подойти к Нине, не заговорил. А уж о том, что она с а м а его позовет, только мечтать можно. Целых десять или даже больше минут он побудет рядом, совсем рядом с ней. В д в о е м побудет, очередь не в счет. Если бы еще не эта треклятая авоська, не узкая жесткая лямка, впившаяся в ладонь! Но сменишь руку – уткнешься картошкой в Нину. Потому и не встал он ни впереди, ни позади нее, переминался с ноги на ногу сбоку.

Не давала покоя еще одна мысль. Он, Владик, и так сантиметров на пять меньше Нины, а вдавленный в землю злополучной сеткой еще ниже делается, как ни тянись, как ни задирай подбородок.

– Да поставь ты ее, чего корячишься? – кивнула на сетку Нина.

Он и сам об этом подумывал, но знал, что только хуже будет. Картофелины во главе с кочаном обязательно разлетятся по полу, станет потом на глазах у всех ползать, собирать их. К тому же, очередь не на одном месте стоит, движется.

– Она-а-а, – с гласной, с разбега, чтобы не заикнуться, начал Владик и быстро, удачно приставил: – Рассыплется!

– Не под ногами, вон туда отнеси, к стеночке пристрой, – показала Нина на свободный угол возле окна.

Вот уж действительно – такая элементарная мысль самому ему в голову не пришла!

Наконец-то вся картошечная нервотрепка закончилась, хлебную буханку он погрузил в другую выделенную мамой авоську, почувствовал себя более или менее сносно. С тележкой, высоко заставленной пустыми бутылками, появился магазинный подсобник, заросший неряшливой щетиной. Бесцеремонно покатил прямо на людей, хмуро прохрипел очереди как одному человеку:

– А ну сдай!

Люди безропотно задвигались, вытягиваясь в струнку, прилипая к прилавку, чтобы освободить проход. Владик – вовремя избавился от сетки! – втиснулся позади Нины, и когда она, заговорив, повернулась к нему, даже сердце заколотилось, как упругий хвост выброшенной на берег рыбы.

Но как ни был он взволнован, все равно заметил, что Нина выглядит как-то необычно. Улавливалось в лице ее, в разговоре, в повороте головы что-то новое, неспокойное. Всегда уверенная, величаво-снисходительная, сегодня она как-то поблекла, затуманилась. И вот такой, «приземленной», нравилась ему еще сильней, и меньше робел он, не чувствовал всей безмерной глубины разделявшей их пропасти.

– Не знаешь, – спросила Нина, – в больницу со своим халатом приходить надо, или там дают?

– З-зачем в больницу? – не смог сразу включиться Владик.

– Мама у меня там, – пожаловалась Нина. – Ночью «скорая» увезла. – Посмотрела в расширившиеся Владиковы глаза и добавила: – Желчный пузырь, сказали. Представляешь? Ты случайно не в курсе: это очень опасно? Оперировать будут?