Кондратий Татаришвили - Мамлюк

Взятие Дамаска, казалось бы, должно было дать импульс к дальнейшему развертыванию наступательных операций — в первую очередь в направлении Хомса и Алеппо. Но судьба решила так, что именно в этот момент на Али-бея обрушился самый непоправимо тяжелый удар его жизни: Абу-Захаб изменил ему и, бросив на произвол судьбы все завоеванные крепости и города, отвел свою армию в Египет.

По вопросу о маршруте отходившей армии среди авторов нет единого мнения. Большинство проводит его через Каир, меньшинство, вместе с Луизиньяном, — минуя Каир.

Недостаточно ясен и другой важный аспект этого решающего эпизода — характер отношений, существовавших между Али-беем и его нареченным сыном в промежутке времени между эвакуацией Сирии и Палестины и открытым разрывом. Кое-какие подробности, сообщаемые об этом, определенно нуждаются в критической проверке, заниматься которой было бы здесь явно не к месту. К тому же это и не так уж существенно пред лицом того решающего факта, что конец февраля 1772 г. застал Абу-Захаба в Верхнем Египте, а в начале апреля предводительствуемая им большая, сильная армия была уже на пути к Каиру.

После того как посланный против Абу-Захаба Исмаил-бей перешел на его сторону, а предпринятая с совершенно недостаточными силами попытка Росван-бея задержать врага на ближних подступах к столице окончилась полной неудачей [72] У Марселя (Marcel, ор. cit., рр. 47–48) эти две попытки отбросить Абу-Захаба слиты в один эпизод — переход Исмаил-бея на сторону Абу-Захаба чуть ли не у самых ворот Каира. Численность предавшегося врагу отряда Марсель оценивает в 3000 чел. , — Али-бей решил покинуть каирскую цитадель и с личными своими войсками отойти в Палестину. Беям его «дома» была предоставлена свобода выбора; либо оставаться в Египте и считать себя свободными от каких бы то ни было обязательств по отношению к царственному изгнаннику, либо последовать за ним. Они, не колеблясь, предпочли последнее, заставив даже Д’Амира и цитирующего его Деэрэна [73] Dehérain, ор, cit., р. 134. отдать должное почти волшебной способности Али-бея покорять сердца людей. Не смог Д’Амира пройти и мимо другой для мамлюка разительно необычной черты, проявленной Али-беем в эти мучительно тяжелые для него первые месяцы 1772 г. — непонятной мягкости, даже любовной бережности по отношению к сыну-ослушнику и мятежнику.

Всего с Али-беем ушло 7000 конных и пеших бойцов.

Вечером 24 апреля 1772 г. эта маленькая армия оставила Каир и, пройдя 27-го мимо Газы, 4 мая достигла Хайфы, по соседству с которой разбила свой лагерь. Здесь у физически и нравственно потрясенного Али-бея началась жестокая горячка, но заботы тотчас же прибывшего в лагерь шейха Захира и искусство его лучших врачей в три недели поставили больного на ноги. К концу болезни его навестили гости с небольшого соединенного отряда русских военных судов — два его командира и с ними еще один представитель русского главнокомандующего в водах Леванта — грузин по имени Иосиф, которого Луизиньян называет «любимцем в доме русского полководца» [74] Lusignan, ор. cit., р. 111. . Этим первым в истории представителям России, когда-либо принятым главой египетского государства, был оказан подобающий прием.

Несколько дней спустя гости, обласканные и щедро одаренные, вернулись на свои корабли, и отряд, встав под паруса, пошел на север. Состав отряда увеличился на одну шебеку, везшую ехавшего для переговоров с русским главнокомандующим Зульфикар-бея и отправленные с ним дары, в их числе — любимого верблюда Али-бея и трех лучших арабских скакунов из его конюшни.

Послание Али-бея, которое отвез с собой Зульфикар-бей, содержало важную просьбу — прислать несколько тяжелых орудий с запасом ядер к ним, а также помочь с набором двух-трех тысяч пеших наемников. Забегая немного вперед, отметим, что просьба эта была выполнена: три орудия с русским офицером-инструктором принесли немалую пользу при осаде Яффы войсками Али-бея. На корабле, доставившем пушки, прибыл, по-видимому, и небольшой контингент пеших наемников-албанцев и греков.

Но до осады Яффы стратегически пока что было еще далеко. Сначала надо было во что бы то ни стало сбросить со счетов тринадцатитысячную турецкую армию двухбунчужного паши Хассана. Угрожающе расположенная в Сайде, она представляла собой основное и наиболее опасное для Али-бея и шейха Захира ядро турецких сил в Сирии.

Трудная и ответственная задача ликвидации этой армии была поручена Али-бею Тантави и части судов русского отряда. 8 июля 1772 года [75] Здесь и дальше указаны грегорианские эквиваленты дат Луизиньяна; как и все приводимые им для этого периода календарные показатели, они, возможно, на 2–3 недели разнятся от истинных. , под стенами Сайды, отряд Тантави, едва насчитывавший в своих рядах 6000 человек, разбил и обратил в беспорядочное бегство вышедшую ему навстречу армию Хассан-паши.