Ноэми Норд - Власть Зверобога. Выживание

Я вспомнила эту маленькую ящерицу.

Храбрый Лис ловил малюток голыми руками и насаживал на острые ветки. Ящерки медленно коптились в дыме костра, их сок стекал на угли. Юноша, запрокинув лицо, слизывал летящие масляные капли, и с хрустом перемалывал зубами вяленые хвосты:

– Мое тело станет таким же выносливым, живучим и ловким, как тело игуаны, – хвалился он. – Но и о твоем теле надо позаботиться. Эту, самую жирную ящерицу, я приготовлю для тебя. Вырастешь – будешь быстрой и плодовитой, как игуана.

Вытащив добычу из мешка, он удивился:

«Погляди. У ящерицы синие глаза».

«Отпусти ее. У мамы такие глаза. И у меня. У нас одна кровь».

«Смеешься! Человек не родня игуанам».

«А вот и родня!» – я вытряхнула мешок, и стайка пленниц скрылась в камнях.

«Это глупо, – сказал Храбрый Лис. – Все равно их поймают братья.

«Не поймают. Игуаны умные. Им хватит одного урока, чтобы впредь вам не попадаться».

Маленькая игуана снова коснулась моего лба.

Пусть бы она вонзила зубы в глаза, пусть бы прокусила жилы. Я устала умирать. Тело покрылось волдырями. Солнечные лучи прожарили его до костей. Острые грани песчинок сверкали, как маленькие стрелы, и горели острее граней алмаза, ярче золы из костра.

Снова быстрая тень разбудила меня.

Игуана была не одна. На моих плечах и груди сидела целая стайка ящериц, и все, не мигая, наблюдали за мной.

Игуана замирает на месте, когда чего-то боится. Мелкие ящерки опасаются любого шороха, страшатся собственной тени. Шевельнусь – и малютки вмиг исчезнут, превратятся в высохшие корешки. А некоторые могут стать прозрачными, как кусок хрусталя.

Я открыла глаза.

Игуана приблизилась и показалась мне величиной с дракона. Ее спина закрыла горизонт, в каждой чешуйке отразились мои испуганные глаза. Ресницы дрожали, к губам прилипли раскаленные песчинки.

Чего я боюсь? Кого? Самое страшное осталось позади.

Мы с игуаной встретились взглядами.

Она сидела так близко, что ухо уловило скрежет бронзовой чешуи. Зеркальные пластинки скрипели, задевая друг друга. Зубчатый хребет закрыл очертания гор. Быстрый раздвоенный язычок показался из пасти и коснулся моих зрачков.

Она уже не боялась, нет.

Это могло означать лишь одно. Я умерла.

…Я проснулась.

– 4-

Храбрый Лис вернулся к вечеру второго дня.

Процессия сопровождалась стонами и воем связанных пленников.

Они сбились в кучу. Распухшие языки женщин, нанизанные на окровавленный жгут, до корней вывалились на радость древесным пиявкам. Пленницы мычали, взывая к милости богов, махали руками, указывая на небо, а взгляды жалобно скользили по лицам собравшихся воинов.

Половые члены плененных мужчин тоже были связаны общим узлом. По ногам струилась кровь. Омельгоны шли осторожным шагом, страшась споткнуться. По сбитым в лохмотья ступням было видно, что путь лежал не по проторенной дороге, а напрямик, по лезвиям скал и зарослям кактуса. Храбрый Лис спешил. Очень спешил.

Мои глаза не нашли в толпе встречающих Насмешника Оцелота и Веселого Кенара.

Несокрушимый Вождь поднял руку, требуя тишины:

– Храбрый Лис выполнил наказ жреца. Он привел четырех женщин и четырех мужчин племени омельгонов.

Жабий жрец качнул черными перьями над головой:

– Да, он привел. Но где остальные храбрецы?

– Вас было трое, – взгляд вождя не предвещал доброго, – Где твои товарищи?

– Насмешник Оцелот и Задира Кенар никогда не узнают, что такое старость, – сказал Храбрый Лис. Он посыпал голову пеплом костра и склонил голову перед вождем, передавая на вечное хранение боевые топоры товарищей.

– Они погибли! – кто-то крикнул, и к небу взвился женский плач.

– О, сыновья! Слишком рано вы покинули матерей!

– Столько лет упивались глаза вашей статью, а сердца ликовали от гордости за храбрецов!

– Их больше неееет! – полетело печальное эхо в провалы сердец.

– Почему ты не погиб? – сурово посмотрел на Храброго Лиса Несокрушимый. Разве ты менее храбр? Или прятался за спины старших воинов?

– Людоедов было три сотни, не меньше, на каждого по сто. Но с ними справились легко, – начал рассказ Храбрый Лис, и народ, прислушиваясь, затаил дыхание. – Мы бились насмерть, зачистили половину стойбища, но вдруг позади из невидимых нор вылезли другие стаи. Омельгоны лезли, как крысы из-под земли, им не было конца. Мы встали спиной к спине. Они окружили нас, не решаясь напасть. Но круг медленно сужался. Мы отступили к центру, запалив взрывную смолу. Ослепительные искры осветили небо. Но людоеды не испугались. Они еще не знали, что глиняные шары заполнены смертью, и не боялись их. Дикари навалились толпой – тогда прозвучал взрыв. Комья земли, вывороченные челюсти и ребра взлетели над землей. Но братья, прикрывшие меня, тоже погибли.