Ноэми Норд: Власть Зверобога. Выживание

– Суров наш вождь, но справедлив.

Крученая Губа, несносный выродок (так жрец, бывало, сам называл дочь), скорчив ехидную рожу, прогарцевала ко мне с метлой, связанной из веток пинны.

– Рабыня? – она сунула грязный пучок в мои руки. – Тогда это – твое!

– 3-

Женщины выкопали глиняные кувшины из-под корней раскидистого бука, спасающего деревню от северных ветров. Это была последняя наша вода. Сосуды пропахли мокрой землей, к прохладным бокам прицепилось множество жирных личинок. К лакомству устремились голодные ребятишки. Ловкие руки отколупывали червячков и отправляли в рот.

Матери глядели на довольные лица и гладили чад по лохматым головам: «Ешьте, детки, личинки жирные, смолистые, у мальчиков вырастут большие пипки, а у девочек длинные косы».

Малышка Лилия сунула мне в рот пару червячков.

Обожаю не сразу разжевывать, а медленно накручивать на язык длинные тельца, пропитанные ароматом горьких цветов. Пока червячки щекочут щеки, я знаю, что неописуемое наслаждение – впереди. Чем дольше малютки копошатся во рту, тем приятнее на вкус. Это из-за слез. Они плачут сладкими слезами от радости. Их мелкие вертлявые никому не нужные души скоро примет безмерный желудок бога. Спешите, милые, к своему ненаглядному идолу. Мои крепкие зубы помогут вам.

С Маленькой Лилией мы неразлучные ручейки. Золотая сестричка никогда не назовет меня рабыней. Она вырвала из моих рук унижение, скрученное из пинны, и бросила в костер. Крученая Губа при этом так заверещала, что даже сам Жабий жрец сбежал по делам на болото, печально мотая головой.

«Именем Предков! Все слышали? Рабыня! – вопила Крученая Губа, врываясь в сонные дома. – Синевласая Лань больше не дочь вождя. А с рабыней – делай что хочешь. Поглядите на этих цыпочек. Сожгли метлу, думают, она виновник их бед. Глупые принцессы! Убежали, спрятались на краю деревни, думают: к ним не дотянутся волосы стыда, не обмотаются вокруг шей и не задушат. А для чего придуманы законы? Если Храбрый Лис не вернется, я первая брошу в преступницу камень. А Маленькой Лилии требуется порка!»

Я сидела в сторонке и думала. Ну-ну, только сестренку не задевай. Вспомнишь, кто научил меня в детстве танцу Ликующего Топора. Надеюсь, Крученая Губа не забыла, что я чемпион по раскалыванию тыкв?

Женщины, стряхнув с плеч хныкающих детей, ухватились за изогнутые края кувшинов и потащили к дому Побед. На площади собрались старейшины, чтобы разделить воду. Они медленно раскупорили узкие горлышки, и тягучие струи наполнили базальтовые чаши. Губы младенцев с жадностью впивались в млечные края, выпивая до последних капель.

– А ты уходи. Рабыням не положено с нами пить! – завизжала Крученая Губа, заметив меня в очереди за водой. – Разве тем, кто вызвал засуху, полагается хотя бы капля, отобранная от младенцев и кормилиц?

Отец со злостью отшвырнул мою чашу из-под ленивой струи. Сосуд взлетел дугой, ударился об жернов и осыпал осколками почву под ногами.

Громко захныкала Маленькая Лилия. Кусочек обсидиана задел ее, на щеке выступила кровь. Я обняла малышку, приклеила к ранке листочек иззы: «Не плачь, пустяки, царапинка скоро заживет».

Мой укоризненный взгляд взбесил Несокрушимого. На висках выступили скрученные вены, казалось, невидимая сова запустила когти в седую голову, пытаясь раздавить. Он сказал:

– Прочь, негодная дочь! Не проси воды. Не облизывай губы. Не умоляй глазами. Не получишь ни капли. Лучше б ты умерла при рождении. Лучше б не родилась на позор нашему роду. Несчастная, будь проклята! И я, породивший тебя, лишаю себя и твою мать драгоценных капель, пока небо не простит нашу кровь за неслыханную дерзость.

– Суров наш вождь, но справедлив, – закивали головами женщины, а малыши сразу прекратили плакать и ныть.

– Уверена, Старший жрец не отменит казнь, – прошептала, ужалив взглядом Крученая Губа.

Я убежала в свой любимый уголок.

На южной стороне леса пышно сплелись кронами два шоколадных дерева. Темно-зеленые листья осыпались прахом под ногами, ароматом цветов пропитались голые ветви и шершавая кора. О брошенном гнезде синепера никто из моих сородичей не знал.

Я взобралась вверх по стволу и уселась в удобную развилку между ветвей. Это гнездо я нашла в прошлом году. Большой синепер сплел его из гибких ветвей и укрыл дно голубым пухом и лепестками орхидей.

Крупные синеперы в наших краях давно перевелись. Никто не помнит этих удивительных птиц. Лишь по обнаруженным перьям можно представить насколько они были красивы.