Я набила трубку семенами, до упора утрамбовала ногтем, добавила щепотку сухой терпингоры. Пламя костра с радостью лизнуло веточку орешника, синий язычок тронул начинку, и горький дым защекотал в носу. Хорошенько раскурив снадобье, я присела на корточки перед пленниками.
Омельгоны недоверчиво переглянулись. Черные слизни забегали в щелочках век. Я протянула трубку. Мужчины догадались, что я ангел, и по очереди начали затягиваться горьким дымом, торопливо кашляя и сплевывая из разбитых ртов.
Лиловые языки женщин распухли и кляпом заткнули глотки. Омельгонки тяжело дышали, губы дергались в плаче. Но, почувствовав терпкий дым, они замолчали и носами потянулись к нему.
Сон трав вскоре успокоил раны. Пленники закрыли глаза и забылись. Такой оглушительной тишины никогда я не слышала. Молчали птицы, дети, не крутились жернова, даже ветер перестал шуршать листвой.
Теперь моя совесть была чиста. Я отблагодарила врагов. За что? За трусость и слабость, которые не позволили одолеть Храброго Лиса. Дрогнули руки, задрожали колени, страхом затмились глаза, и мой ненаглядный защитник вернулся живой и невредимый.
Зазвучали колокольчики. К омельгонам подошли Старший жрец и Несокрушимый. Они успели нарядиться в праздничные одежды. Разноцветные перья кетсаля и белого орлана торжественно раскачивались при ходьбе.
В детстве на руках отца я любила щекотать лицо жестким растрепанным опереньем. Но трогать руками перья не разрешалось. Табу. Если хочешь сделать маску, бери топорик, веревку и добывай украшения, где хочешь.
Кетсаля давно не стало в наших краях. Охотники не задумывались о завтрашнем дне. Драгоценные гнезда втоптали в землю, а яйца выпили, усеяв землю скорлупой. Остались одни попугаи, выжившие вблизи человеческих жилищ, да сороки. Перья белого орлана тоже редкость. Последнее землетрясение обрушило плато со стороны восхода, превратив Орлиные Скалы в недосягаемую мечту скалолазов.
Однажды перья с головы Жабьего жреца разлетелись от ветра. В любом другом племени такое знамение могло означать одно: пора жрецу на покой. Словно сам бог ему сказал: «Лети, как твой убор, на все четыре стороны».
Если боги подают знаки свыше, значит, гони, племя, обманщика. Но Жабий жрец и тут нашел выход. Воздел крючковатые пальцы к небу, прислушался к треску попугаев и провозгласил:
– Радуйтесь, дети Солнечной долины! Кецаткоатль озорным расположением духа отметил наш праздник. Он выделил Старшего жреца, как дарителя легчайших благословений. Бог сказал: «Пребудут плодоносными деревья и кусты, на кои осядет пух с этой головы».
Пушинки священного убора кружились, как листья, падали под ноги, шевелились под жерновами, застревали в изгородях и в валунах. Еще долго женщины и дети благодарили ураган за подарки в прическу.
Надо сказать, что одно лазурное перо кетсаля можно обменять на лодку или сотню рабов. Но так как русла рек высохли, а рабов кормить было нечем, из синих перьев женщины смастерили чудодейственные талисманы. Амулеты повесили на шеи детям и роженицам, а кое-кто выменял пушинки даже на крокодилью броню и тяжелые боевые топоры.
Жабьему жрецу изготовили новое оперение. Не из хвостов благородного кетсаля, разумеется. На этот раз жертвенному плясуну пришелся по душе траурный цвет вороньих перьев. Синие птицы и белые орланы больше не вдохновляли жабьи танцы.
Кто сказал, что черные перья мрачные? Они тоже красивые. В утренних лучах чешуйки отливают всеми цветами радуги. Если повернуть перо строго по лучу, в нем отразится сизый мрак пещер или отблеск холодного водопада. Каждое перо наполнено драгоценным сиянием, которое можно уловить лишь в глазах матери или в вечернем небе, сразу после грозы.
Вороньи перья для Жабьего жреца добывали только дети. Ни один воин так и не унизил тетиву легкой охотой.
Вороны – птицы неприхотливые, умные, но слишком разговорчивые, и, когда переругиваются с сородичами, не замечают, что дохлую мышь на веревочке, кто-то намазал резиновой смолой.
За каждую пойманную птицу жрец нежно гладил ребятишек по щекам. Они морщились при этом. От ладоней жреца всегда отвратительно воняло. Он для заклинаний добывал струю скунса, и запах навсегда въелся в кожу.
Как только жрец появился на улице в новом уборе, вороны разом взлетели с крыш и навсегда покинули Солнечную долину. Говорят, они улетели в другие края. Но обязательно вернутся отомстить. А мстят вороны, люто. Собирают угли из костра и поджигают ими бывшие гнезда на крышах.
Читать дальше