Валерий Анишкин - Богатство и бедность царской России. Дворцовая жизнь русских царей и быт русского народа

После завоевания Казани и Астрахани усилилась наша торговля с Азией.

Александровская Слобода

Иван считал более безопасным для себя жить в Александровской Слободе, которая почти превратилась в город, с церквями, домами, каменными лавками. По свидетельству И. Таубе и Э. Крузе 115 115 И. Таубе и Э. Крузе – немецкие наемники из Ливонии , в Александровской слободе Грозный учредил из пятисот дворян что-то вроде монашеского братства. Сам он являлся в нём «игуменом», князя А.И.Вяземского, ведавшего дворцовым Бронным приказом, назначил «келарем», а Малюту Скуратова – пономарём. В соответствии с уставом «братство» собиралось на совместные богослужения и трапезу, которая была обильна и сопровождалась «душеполезными» чтениями. Дворяне из ближнего окружения Ивана IV носили грубые одежды, напоминавшие монашеские, а в руках у них были «длинные чёрные монашеские посохи». Правда, из-под убогих рубищ выглядывали полы шитых золотом кафтанов на дорогом меху, и посохи имели заточенные наконечники, превращавшие их в грозное оружие. Головы покрывали изящные шапочки-тафьи, напоминающие мётлы и отрубленные собачьи головы, символы стрельцов. Наряд членов «опричного братства» больше похож был на одежду светского служилого человека, чем на одежду монаха.

Царь жил в больших палатах, укрепленных рвом и валом; придворные, чиновники жили в отдельных домах. В трех верстах от Слободы стояла стража. Служба начиналась в четвертом часу утра и продолжалась до шести или семи часов. Царь читал молитвы, пел, усердно молился так, что на лбу оставались следы от земных поклонов. После Обедни все, кроме Ивана, садились за братскую трапезу; Иван же стоя наставлял свою «братию», в то время как она пила и ела. Каждый день походил на праздник, на котором в изобилии употреблялось вино и мед. На трапезы допускались и женщины. Остатки еды выносили из дворца на площадь для бедных. Царь обедал после всех, вел беседы о законе, дремал, а потом ехал в темницу кого-нибудь пытать. Развлекался царь играми скоморохов, фокусников, медвежатников, которых собирали для него по всем захолустьям. Однако, К. Валишевский опровергает легенды о толпах женщин, будто бы приводимых Иваном в Александровскую слободу, как и о гаремах, повсюду сопровождавших царя в его поездках. Иван любил женщин, но старался соблюдать религиозные обряды и старался обладать женщиной только как законный муж и, по крайне мере, прикрывал свою похоть обрядом церковного брака.

В Кремлевском дворце царь появлялся редко, только когда принимал послов или в других торжественных случаях. И тогда опричники, сверкая золотом одежд, заполняли дворец и на старых бояр смотрели спесиво.

Двор Ивана Грозного

Ченслер не нашел в Москве той пышности, о которой ему говорили, но впечатление его изменилось, когда он увидел двор Ивана.

Двор московского государя пышностью и численностью превосходил все, что иностранцы могли видеть в других государствах. Множество придворных, в золоте и драгоценных камнях, толпились в тесных палатах, в сенях, наполняли пространство вокруг дворца. Двор состоял из «приказов», ведающих содержанием двора и управлением страной. Приказы были: ямской, дворцовый, житейский, кормовой, хлебный. Существовали дворы, ведавшие царскими погребами, гардеробом, конюшнями и др. В XVII в. их будет насчитываться до сорока. Обязанности стольников, например, было подавать кушанья, которые раздавались князю и гостям на торжественных пирах кравчими и окольничими. Количество этих должностных лиц доходило до пятисот. Еще были спальники и постельники, одевавшие и раздевавшие государя и смотревшие за его постелью. В самом низу иерархической лестницы стояли дворецкие или дворники.

Иван был очень богатым государем очень бедной страны. Флетчер глазам своим не поверил, когда увидал сокровища Грозного. Целые кучи жемчугов, изумрудов, рубинов, горы золотой посуды, сотни золотых с драгоценными камнями чаш. Эти богатства, увеличивались с каждым царствованием, и их извлекали из хранилищ только в редких случаях, главным образом, чтобы поразить иностранцев.

Торжественные царские выезды также поражали иностранцев золотом одежд, богатством оружия и убранством коней. Ченслер насчитал при отъезде посольства к польскому королю 500 всадников, одетых с неслыханной роскошью. Одежда на них была из золотой и серебряной парчи, седла бархатные, расшитые жемчугом. Перед послами Максимилиана II бояре раздевались, чтобы блеснуть роскошью своего нижнего платья. Но все, что на них было надето, принадлежало царю, и после парада должно было возвращаться в чистом виде под угрозой взыскания.