Ева Наду - Место под Солнцем. Книга первая

Мориньер не стал дожидаться, пока Оливье де Лоранс осмыслит обращённые к нему слова, с лёгкой улыбкой протянул тому записку, которую забрал у Северака. Едва взглянув на листок, Оливье улыбнулся, облегчённо выдохнул – за эту свою промашку он готов был извиниться от всей души. Тем более, что отповедь, какую ему пришлось выслушать от Шарлотты де Вернон, всё равно не оставляла ему никаких надежд.

– О, господин де Северак! И вы, господин де Мориньер! Мне очень неловко, но я вынужден согласиться с вами, – произнёс он тоном жизнерадостным. – Более того, боюсь, мне придётся признать, что мои поэмы так же нехороши, как и проза. Осознав это и учитывая грядущие перемены, я, пожалуй, откажусь с этих пор от всяких попыток проявить себя на литературном поприще.

– Так уж и откажетесь? – вдруг захохотал Северак, которого очевидная искренность извинений неудачливого соперника неожиданно развеселила.

Граф де Лоранс улыбнулся:

– Боюсь, мне придётся, господин де Северак.

– Вот и прекрасно, – кивнул Мориньер, подумав, что теперь остаётся только решить вопрос с юной испанкой.

Если ему это удастся сделать в самое ближайшее время, то всё им задуманное – свершится.

Мориньер взял Северака под локоть. Кивнул де Лорансу.

– А теперь идёмте, господа. Идёмте. Выпьем по бутылке хорошего вина и устроим мальчишник…

* * *

Трое молодых мужчин один за другим шагнули в темноту таверны.

Мориньер прошёл к свободному столу, удобно расположенному в самом углу небольшого зала. Уселся в торце на крепко сколоченный табурет, предложил своим спутникам занять места на скамьях, размещённых по длинным сторонам стола. Смотрел с лёгкой улыбкой, как жадно вдыхали Северак с Лорансом доносившиеся от очага ароматы.

Они вдруг осознали, что не ели ничего с самого утра. Потому, когда около занятого ими стола выросла плотная, обёрнутая в длинный, плохо отбеленный фартук фигура хозяина, мужчины оживились, взялись заказывать с азартом, с жаром, едва ли не перебивая друг друга. Мориньер молчал. Ждал терпеливо, как ждёт мать-волчица, когда успокоятся, насытятся юркие, порыкивающие от смешанного с изумлением восторга, оголодавшие волчата. Наблюдал, как менялся облик хозяина таверны – от привычно-равнодушного до услужливого «чего изволите?»

С каждым последующим заказанным блюдом лицо трактирщика становилось всё более радушным. А уж когда счёт бутылкам достиг полудюжины, хозяин таверны и вовсе растаял – склонился низко, рассыпался в благодарностях и пожеланиях доброго аппетита, прислал к их столу полнотелую красавицу-дочь. Та принесла большой круг хлеба, зелень. Добавила к заказанным ещё бутылку анжуйского – от заведения. Всё толклась и толклась рядом – изображала готовность услужить господам всем, чем прикажут.

Мориньер отослал её прочь. Когда она склонилась низко, почти вывалив на стол пышные груди, он опустил ей за корсаж монету.

– Ступай, – сказал бесстрастно. – Проследи за тем, чтобы зайцы и каплуны не подгорели. Мы только голодны.

Монета, оказавшаяся серебряным экю, спасла девицу от разочарования. Выражение её лица переменилось так скоро, что Северак с Лорансом не удержались от смеха.

Мориньер ухмыльнулся – он так и думал, что они быстро сойдутся.

Когда девица отошла, опустил ладони на край тяжёлого дубового стола. Произнёс:

– А теперь, друзья мои, позвольте мне поздравить вас ещё раз.

Улыбнулся, отметив удивление в глазах сотрапезников.

– У вас счастливая судьба! Она не случайно свела вас в эти дни, ибо вам обоим его величество даровал великую честь защищать за океаном интересы Короны. Вы, господа, оба отправляетесь в Новый Свет. И я хотел бы выпить теперь за то, чтобы то время, что вы проведёте на той стороне океана, оказалось хорошим временем. И, – он улыбнулся широко, – за ваше возвращение!

Мориньер разлил по кружкам вино, поднял одну из них. Произнёс:

– Всякое начало трудно, дорогие мои, но, я уверен, сумей вы верно распорядиться обстоятельствами, вас ждёт превосходное будущее.

Они выпили. Потом ещё выпили.

Вино было хорошим, еда – вкусной, а беседа – лёгкой.

Через полчаса новоиспечённые друзья уже с трудом могли вспомнить, что начало этого дня было отнюдь не таким мирным, как его продолжение.

В замке Брассер царила суета. А с ней закономерно сочетались чудовищные беспорядок и нервозность.

Накануне гонец привёз письмо от жениха, остановившегося в соседней деревне на ночлег. Сегодня ждали его самого.