Вальтер Скотт - Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана

Было замечено также, что чужеземцы эти, хотя и были довольно обходительны, однако не выказывали той угодливости перед покупателем, какая свойственна мелким торговцам в разнос из Ломбардии или Савойи, прежде наезжавшим в горы время от времени и зачастившим в последние годы, ибо военная добыча доставила швейцарцам помимо славы и некоторую толику деньжат, что способствовало появлению у них интересу к новым товарам. Так вот те купцы бродяжьи были куда как любезны и неутомимы на уговоры, чего и требовало их ремесло, а последние визитеры оказались людьми совершенно безразличными к выгоде, или их не прельщала та малость, какой располагал горный край.

Любопытство возбуждалось еще и тем обстоятельством, что путешественники разговаривали между собой на языке, который, конечно, не был ни немецким, ни итальянским, ни даже французским, но который, по соображению трактирного слуги-старика, доезжавшего некогда аж до Парижа, был английским. Об англичанах же только и знали в здешних местах, что эти воины-островитяне яростно бились с французами, и что войско их, давным-давно вторгшееся в лесные кантоны, было наголову разбито в Рюсвельской долине, о чем хорошо еще помнили седовласые люцернские старцы по рассказам своих отцов.

Парень, сопутствующий чужестранцам, как это скоро узнали, был от рождения grison 44 44 Игра слов: grison – граубюнденец (уроженец Граубюндена – швейцарского кантона) и осел (франц.). и служил им проводником насколько позволяло ему знание здешних гор. Он поведал, что купцы идут в Базель 45 45 Базель – город в Швейцарии, в XV – XVI вв. – центр торговли, кредитных операций, ремесла, книгопечатания. , но предпочитают добираться туда проселочными дорогами. Упомянутое обстоятельство еще больше разожгло всеобщее любопытство все разузнать о путешествующих купцах и их товарах. Но, ни один тюк, повторюсь, так и не был развязан, и купцы, покинув Люцерн следующим утром, продолжили свое путешествие, предпочитая дальний путь и скверную дорогу через мирные швейцарские кантоны широким трактам Германии, где чинился грабеж рыцарями-разбойниками, кои в подражание иным владетельным государям воевали каждый во свое удовольствие, и под предлогом налогов и пошлин, со свойственным им местечковым бесстыдством, обирали до нитки всякого, кто проезжал сквозь их воробьиные домены.

По выезде из Люцерна наши странники в течение нескольких часов благополучно продолжали свой путь. Дорога хотя и затруднялась спусками и подъемами, была замечательна своими пейзажами, какими насладишься лишь в Альпах: скалистые ущелья, зеленые долины, широкие озера и бурные потоки, также встречающиеся повсеместно на всех прочих взгорьях, тут соседствуют с ошеломляющими, завораживающими гигантскими ледниками, зрелищем коих насладиться более не удастся нигде.

Тогда был не тот век, чтобы красота и великолепие ландшафта заставляли часами любоваться путешественника или местного жителя. Для последнего самые живописные виды казались обыкновенными, потому как за ежедневными делами и заботами они попросту не замечались, а путешественник, быть может, видел более опасностей, чем красот, в незнакомой стране, и чаще заботился о том, как бы в целости добраться до ночлега, пренебрегая удовольствием полюбоваться величием картин, представляющихся его взору по дороге к месту отдохновения. Однако же наши купцы всю дорогу восторгались окружающими их видами. Дорога пролегала по берегу озера, иногда низом по самому его краю, а иногда, на большой высоте, виясь по склонам гор над глубокими пропастями, которые ниспадали к воде подобно высоким крепостным стенам ко рву. По временам попадались им места и более приятные – косогоры, одетые в пленительную зеленую свежесть, уединенные долины с пажитями и нивами, гремящими ручьями, которые как бы резвясь мелькали промеж хижин до подножия холма, украшенного виноградом, и, наконец, достигнув берега с готической часовенкой украшенной шпилем, умиротворенно сливались с озерною гладью.

– Этот ручеек, Артур, – сказал старший из путешественников, когда они остановились, чтобы полюбоваться одним из только что описанных видов, – так похож на счастливую жизнь добродетельного человека.

– Однако с высоты разбрасывает он клочья пены. На что это похоже? – спросил Артур.

– На буйство юности.

– В нем больше жизни, хотя и бьется он о камни.

– Молодости свойственны поверхностные мысли, – возразил отец, – но жизнь, как сорную траву, их рвет с корнем…