Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

Вместе со своими сверстниками, мальчишками из других племен, Бугунотай и Бельгунотай под присмотром старших ловили рыбу.

По утрам и вечерам им всем приходилось проламывать лед на реках, чтобы получить хороший улов. Бывало, монголы делились своей едой с людьми из других орд. Доводилось им часто по случаю заключения смешанных браков устраивать и совместные пиры.

– Оп! – молодые воины с присущими их возрасту горячностью и задором выясняли, кто из них сильнее, вовсю красуясь перед девками.

– Гей! – ощущение того, что они и на этот раз счастливо избавились от нависшей над ними всеми опасности, добавляло остроту и сочность шумному веселью и пирам.

В местах, куда они пришли, в плодородных долинах между реками Онон и Керулен, зимы считались относительно мягкими, а отощавшему за время перехода скоту хватало подножного корма.

Род и племя Добун-Мергена всегда считали своими пастбища, простирающиеся к восходу солнца от Бай-Куля (Богатое озеро – Байкал), как называли его многочисленные татарские племена, или Далай-Нора (Святое море), названное так племенами монголов.

В этих обширных степях охотники могли промышлять дикого зверя. Но жизнь и тут была нелегкой, и порой, когда скота в стадах оставалось мало, кочевникам приходилось месяцами питаться высушенным впрок творогом, поджаренным просом и кумысом.

Охотники уходили далеко от стоянки, спали в снегу, не разжигая костров, чтобы взять хоть какую-нибудь завалящую добычу.

Надоевшая всем зима близилась к концу, и ближе к весне отношения между племенами начали обостряться. Все чаще стали происходить жаркие стычки, которые нередко завершались кровавыми побоищами.

И тогда молодые и даже старые воины стали поочередно проводить бессонные ночи, сторожа орду от внезапного нападения или, наоборот, собираясь в отряды, чтоб под покровом темноты угнать заблудившийся или же плохо охраняемый скот соседей. Иногда в дерзких походах и вылазках кочевники по нескольку дней не видели никакой пищи, самые слабые гибли от голода и холода.

Но, несмотря на все это, Алан-Гоа видела, что наступившей весной жизнь, как и сама природа, стала меняться к лучшему. Кобылы, овцы, коровы отъедались на проступившей из прогревшейся земли зеленой и сочной траве. Они приносили жеребят, телят и ягнят, начинали давать больше молока. И тогда сородичи обжирались до отвала.

Немного времени спустя, начался долгий путь на летние пастбища. Он был не столь тяжек, и люди чувствовали себя намного веселее.

Семейство Добун-Мергена честно разделяло все трудности, лишения и голод со всеми остальными сородичами. Но самим воинам в этой нелегкой жизненной ситуации было полегче. Они питались лучше. От их силы и выносливости в эту самую пору напрямую зависело само существование всех членов их немногочисленного рода.

При возможности и те женщины, что ждали рождения ребенка, тоже могли получать дополнительные куски. Однако они обычно вместе с остальными и детьми могли только доедать то, что осталось в котелках после мужчин.

И время, когда начиналась весенняя перекочевка, становилось для всех без исключения монголов счастливым. Восстанавливались, было, на время прервавшиеся дружеские отношения с соседними племенами.

Жестокий голод безжалостно вытравлял хорошее из человеческих душ, уничтожал любовь, терпимость к ближнему и дружбу.

И его при первой же возможности с безудержной радостью и без всякого сожаления топили в бурных потоках свеженадоенного молока, и он оказывался подмятым под копытами новорожденных жеребят, телят и ягнят!

Почувствовав прилив свежих сил, воины, ощущая себя живыми и обновленными, изнывая, томились от жара поднимающейся внутри их похоти и начинали охотиться за женщинами из чужих племен и родов.

Ликуя, они возвращались в орду, а позади них в седлах, размазывая по перепуганным личикам слезы, безудержно рыдали пленницы.

Но обычно подобные дикие выходки не приводили к жестоким и сколько-нибудь серьезным ссорам с соседями. С незапамятных времен для продолжения рода женщины нужны были сильным мужчинам, а, как давно уже известно, победителей не судят.

Как правило, все вскорости улаживалось миром. И юные женщины быстро успокаивались, понимая, что если их желают, рискуют ради них, сражаются за них, пытаются украсть, значит, они стоят того!

И они покорно смирялись со своей неизбежной участью, понимая, что самой природой им уготована судьба стать безропотной вещью мужа-воина, стать матерью его детей.