Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

А ещё была мысль у Олега — оказаться бы под стенами неожиданно, закрыть византийский флот в бухте, где неуклюжим дромонам и триремам не развернуться, а к тому времени город осадят полки, которые перевалят горбы. Тогда базилевсу ничего не останется, как подписать ряд...

Сам Олег решил плыть морем, а Никифор с князьями направятся сушей. Их попытается задержать византийская фема, которая располагается в долине, но полки русичей справятся с ней. Олег убеждён, болгары проведут его дружины через Балканы тропами... Этой зимой он, князь киевский, пошлёт к царю Симеону посольство. Близится время, когда Русь должна двинуться на Константинополь. Это случится через лето — самое позднее...

И ещё Олег думает, что на царьградском походе может завершиться его жизненный путь — путь великого князя славян, по крови норманна, а по делам и духу русича.

От мысли о конце жизни у Олега сжалось сердце. Не мог он смириться с тем, что настанет тот день и час, когда его сожгут и справят по нему тризну. Глаза его не увидят ни неба, ни облаков, ни далей и лесных перепадов, какие синеют за Днепром. И не восхитится он женской красотой, которую измерял ликом Ольги... А может, там, куда он уйдёт навсегда, его встретит Лада?

Олег поправил застёжку плаща и, тяжело ступая, направился в княжьи хоромы.

Зима в тот год выдалась суровая, снежная, с метелями и заносами. Морозы заковали Днепр, соединив оба берега прочным ледяным мостом. Под снегом лежали поля, городки и деревни, и сизые дымы над избами гигантскими столбами подпирали небо.

Сытые кони по брюхо в снегу тащили княжьи сани из Киева в Предславино. Понукая лошадей, ездовой следил за дорогой, разговаривал сам с собой:

— Вишь, насыпало. И где он там, на небесах, держался? К урожаю.

Князя сопровождал Ивашка с гриднями. С десяток дружинников держались за санями, помалкивали, не хотели и рта на морозе открывать. Под Ивашкой конь шёл спокойно, и он, ослабив повод, предался воспоминаниям.

Ещё до холодов побывала в Киеве новгородская расшива с товарами, и отец Ивашки, Доброгост, передал поклон, а ещё уведомил, что здоров и хотел бы повидать сына с невесткой. Спрашивал Доброгост, скоро ли Зорька порадует его внуком, на что Ивашка, с улыбкой обняв жену, сказал:

— Вишь, чего старый хочет, так что уж ты постарайся.

Припомнился Ивашке отец, и потеплело на душе. Представил, как в морозы Доброгост выводит лошадей на водопой, потом поит скотину, а затем, раздевшись до рубахи, с придыхом колет дрова... Мечтал Ивашка когда-нибудь побывать с Зорькой в Новгороде, порадовать старика. Представлял, как откроет калитку и впустит во двор жену с сыном на руках, а им навстречу Доброгост торопится...

А Олег глаза прикрыл — слепило яркое солнце — и, откинувшись на спинку саней, о своём думал. В Предславине не бывал с начала зимы, нынче решил с неделю здесь пожить. Захотелось покоя, а в Киеве повседневные встречи с боярами, гомон в гриднице, шумный двор. В Предславине же, кроме Игоря и Ольги, никого. Он, Олег, будет вставать рано, растираться снегом, трапезовать втроём, а потом княгиня Ольга станет читать ему из жизнеописания Плутарха или из истории Геродота...

В прошлый приезд у Олега с Игорем случился такой разговор. Завёл речь Игорь. Он спросил, чем привлекла Рюрика славянская земля, и Олег поведал ему, как викинги появились в Новгороде, отчего не вернулись сразу к себе в Скандинавию и как Рюрика завлекла Гардарика, богатая страна...

— Конунг, — сказал Игорь, — ты был другом моего отца, и он повсюду, отправляясь в походы, брал тебя с собой. Не так ли? Ты же собираешься на Царьград, а меня намерился оставить в Киеве. Отчего?

Олег ответил не сразу, прошёлся по палате, постоял у оконца, словно любуясь италийскими цветными стекольцами. Наконец заговорил:

— Правда твоя, Рюрик был для меня больше чем товарищ, он заменил мне старшего брата. Рюрик учил меня держать в руке весло и меч и не бояться врагов. Его драккар наводил ужас на все побережья. Умирая, Рюрик завещал мне посадить тебя на княжение, и я обещал ему не токмо исполнить его волю, но и укрепить род Рюриковичей на Руси. Не варяжской — славянской крови. Начало тому положено, ты примешь великое киевское княжение, жена у тебя корня славянского, умна, красива. Когда у князя киевского Игоря пойдут сыновья, будет продолжение и роду Рюриковичей, а Киев не токмо всем городам город, он всем народам славянским вместо матери. Помни о том, Игорь, Русь единая встанет, и быть ей единой во веки веков, какие бы бури над ней ни шумели, какие бы ураганы ни проносились. Теперь подумай, как же нам вдвоём Киев оставить, когда у него ещё врагов предостаточно?