Владимир Зима - Исток

В погожие дни домохозяин обычно с рассветом выбирался из своей конуры погреться на солнышке, подставлял благодатным лучам обмётанные седой щетиной жирные щёки, розовую лысину и грязные пятки.

Хищными глазками он ощупывал каждого прохожего, словно желал получать со всякого плату даже за проход мимо своего дома.

Чтобы не встречаться с домохозяином, Василий уходил из дома до рассвета, но на этот раз страдавший бессонницей домохозяин опередил должника, и едва Василий ступил на крыльцо, как послышался противный голос:

— Ты опять не принёс мне деньги, проклятый македонянин!.. Ты думаешь, что моё терпение безгранично, но ты ошибаешься...

— Нам нынче обещали выдать жалованье, — едва слышным голосом ответил Василий.

— То же самое я слышал и две недели назад!

— Нам выдадут жалованье, и я расплачусь...

— Даю тебе, македонянин, последний срок — до вечера. Завтра утром я отведу тебя в долговую тюрьму! Доколе мне терпеть убытки от тебя?! Нынче же деньги принеси, а не то пожалеешь!

— Принесу...

Василий удручённо опустил голову и медленно побрёл к воротам, за которыми начиналась узкая кривая улица.

Там уже показались первые прохожие — кухарки и экономки, рабы-разносчики и горластые водоносы, муниципальные рабы-уборщики и сонные стражники, удалявшиеся на покой после ночных бдений.

Столица Великой Ромейской империи — славный блистательный Константинополь просыпался рано.

До рассвета выходили в серо-голубое море рыбаки, на скрипучих арбах и телегах подтягивались к городским воротам крестьяне со своими нехитрыми товарами, а с первыми лучами ласкового солнца оживали все столичные рынки — хлебные, рыбные, птичьи, мясные, зеленные, златокузнечные, свечные...

Василий спешил на службу — на конный рынок.

Узнав о предстоящих смотринах царских невест, Феофилакт решил забрать дочь из монастырской школы и перевезти в столицу. Молодой девушке следовало иметь достойный её выезд. Сам протоспафарий обходился без экипажа, предпочитая всем способам передвижения верховую езду. У дочери будет лучший выезд в столице — так решил протоспафарий Феофилакт и погожим мартовским утром отправился покупать лошадей.

На грязной вонючей площади Амастриана, где свистели и щёлкали бичи коноводов, слышалось многоголосое ржание лошадей и мулов, азартно бранились базарные плуты и барышники, залихватски покрикивали погонщики лошадей, наперебой расхваливая своих красавцев. В базарной суете сохраняли спокойствие лишь воробьи, которые нахально расхаживали под ногами ломовиков и скакунов, расклёвывали конские яблоки и деловито чистили пёрышки на берегах обширных зловонных луж.

Протоспафарию Феофилакту нравилось бродить по людным рынкам, слушать простолюдинов, любоваться лошадьми. Занятый важными государственными делами, Феофилакт не часто мог позволить себе подобные прогулки, поэтому он с удвоенным любопытством разглядывал людей на форуме Амастриана.

Вдоль деревянных коновязей, озабоченно придерживая пояса с увязанными в них кошелями, прохаживались прибывшие издалека стратиоты, придирчиво оглядывали лошадей, старались выбрать таких, чтобы годились и для работы в поле, да и под седлом не оплошали, когда их владельцу настанет время идти служить государю.

Брезгливо переступая через навозные кучи, ходили по форуму юные богатые бездельники, высматривали лошадей редких пород, достойных стать украшением аристократических конюшен.

Озабоченные ломовые извозчики норовили выбрать конягу недорогую и выносливую, покорную и неприхотливую. Они сосредоточенно заглядывали в лошадиные пасти и с учёным видом пересчитывали крупные желтоватые зубы, а то наклонялись или садились на корточки и принимались ощупывать лошадиные бабки, кряхтели, недовольно морщились, вновь поднимались и шли к следующему одру.

В самом дальнем углу площади отчаянно торговались с барышниками водовозы, согласные купить любую клячу, лишь бы она ещё была в состоянии возить по Городу бочку с водой.

Неподалёку от главных ворот, вполголоса переговариваясь, тесной кучкой стояли вофры — признанные знатоки лошадей.

Здесь, на форуме Амастриана, вофры были самыми уважаемыми людьми. Без заключения вофров не могла быть совершена ни одна сделка, ибо именно на них градоначальником Константинополя была возложена обязанность следить за тем, чтобы шельмоватые маклаки не всучили доверчивым покупателям порченых лошадей. Порченый конь мог в один год разорить своего владельца, и казна недосчиталась бы податей...