Владимир Зима - Исток

Патриарх Фотий произнёс в храме Святой Софии проникновенную проповедь, вошедшую, как и первая проповедь, в учебники риторики:

— Миновала нас чаша сия! Вновь покрывается славой униженная столица, вновь обретает силу попранная справедливость, вновь Город наш можем видеть мы радующимся, словно мать при счастливом рождении многочисленного потомства!.. Святись, святись, Город радости величайшей!.. Воссиял свет твой, взошла над тобой слава Господня!..

Любой киевлянин и сегодня сможет показать Аскольдову могилу — красивое место в парке на правом берегу Днепра.

Кто и когда был похоронен здесь?

Как жил, что делал и о чём думал этот правитель Руси, от которого до нашего времени не дошло даже его подлинного имени?..

В летописях его называют по-разному — Оскол или Осколд. Это уже потом, когда родословие всех князей пытались свести к Рюрикам, имя слегка переиначили на скандинавский манер, и получился «Аскольд». А по Руси до сих пор течёт река Оскол — не от неё ли получило имя и обитавшее на её берегах племя, и сам князь?

Может возникнуть вполне справедливый вопрос: да стоит ли современному человеку, обременённому тысячами своих забот, обращать свой мысленный взор во времена столь отдалённые, столь завешенные плотной пеленой прошедших столетий?.. Мало ли у нас иных забот!..

Мне кажется, ещё неизвестно, были бы у нас наши нынешние заботы, если бы не тот полубезымянный человек, чей прах покоится на высоком берегу Днепра.

Его заслуги перед Русью поздние летописцы готовы были не умалить, а вовсе вычеркнуть из летописей, чтобы стереть его имя из памяти народа. Прошлое нельзя изменить, но можно переписать и переосмыслить.

Летописцы, составлявшие и переписывавшие первые хроники, старательно вымарали почти все упоминания об успехах Аскольда, однако то ли по небрежению, то ли по какой-то иной причине в летописях сохранились другие сведения, показавшиеся летописцам вполне уместными, — о поражении князя под стенами Царьграда, о смерти его сына в походе на болгар...

Всякий правитель, даже совершая вопиющую несправедливость, нисколько не сомневается в том, что летописцы найдут слова оправдания любым его поступкам. И как нынешние журналисты, летописцы были отнюдь не идеальными, а живыми людьми, со всеми их достоинствами и слабостями.

Историю правления князя Аскольда приходилось восстанавливать не столько по русским летописям, сколько по византийским хроникам и свидетельствам материальной истории. Лишь там, где заканчивался документ, начиналась деятельность романиста. Может быть, поэтому византийская часть романа получилась обширнее — от империи осталось больше материалов, чем от Древней Руси или от Скандинавии эпохи викингов.

Вся существовавшая древнеславянская письменность была уничтожена теми, кто насаждал на Руси христианство. Увы, новые пастыри слишком боялись старых славянских богов и старательно выкорчёвывали любые упоминания о прежних верованиях. Впрочем, на Руси так случалось и впоследствии.

Однако даже самые тенденциозные летописцы не смогли не упомянуть о первом походе Руси на Царьград, ибо понимали, что слишком уж значительным было это событие.

Лето 860-е от Рождества Христова было началом новой эпохи.

К середине IX века славянское сообщество, занимавшее обширные пространства, самый многочисленный народ Европы преодолел промежуточный финиш — пришёл конец эры биологического становления и началась эпоха исторического развития. Русь сделала первый шаг на пути к Российской империи.

Августа — императрица, родившая императору детей.

Агаряне — так называли арабов-мусульман по имени египтянки Агари — служанки Сарры, жены библейского патриарха Авраама, от которого Агарь родила сына Измаила, признававшегося родоначальником арабов. Иногда арабов называли также измаилитами.

Агора — место народных собраний в древнегреческих городах.

Акафист — христианское церковное песнопение, исполняемое всеми присутствующими стоя. Акафисты посвящались Христу, Богородице и святым.

Альдейгьюборг — скандинавское название Ладоги.

Аморий — город во Фригии. В настоящее время город в Турции — Хамза-Хаджи.

Аналой, аналогий — высокий четырёхугольный столик с покатым верхом, используемый при церковных обрядах, — на него кладутся богослужебные книги, иконы и другие церковные принадлежности.