Владимир Зима - Исток

Хеландия на вёслах полетела быстрее, чем под парусом.

За пределами империи на ночёвки к берегу не приставали. С наступлением темноты бросали якорь и до рассвета болтались на волнах, а затем вновь Вардван будил спящих и приказывал налечь на вёсла.

Всего за десять дней хеландии удалось дойти до острова, прикрывавшего вход в широкий лиман.

Вардван приказал поворачивать к острову.

Навклир заметил, что по острову гуляют стреноженные кони, принадлежащие явно не мирным пахарям, и предостерёг Вардвана:

— Лучше нам сразу пойти на Херсонес, хозяин... Как бы нам не стать жертвой нападения...

— У нас не осталось пресной воды, — возразил ему Вардван. — И другого источника ни ты, ни я не знаем. Поворачивай!..

Навклир горестно вздохнул и тронул кормило, направляя хеландию к острову.

Едва острый нос хеландии ткнулся в мягкий подсохший ил, на берег вынеслась ватага молодых вооружённых всадников.

Один из всадников остановил коня прямо перед хеландией, положил правую руку на меч и вопросительно посмотрел на греков.

Навклир оглянулся и увидел, что со стороны лимана к берегу подходят два корабля тавроскифов.

— Вардван, мы в ловушке! — сказал навклир.

— Нас не за что убивать, — воскликнул Вардван. — Я мирный лекарь, ищу целебные снадобья...

Тавроскифы бесцеремонно забрались в хеландгао, связали всех мореходов, а Вардвана, как владельца хеландии, потащили куда-то в кусты.

Когда его уже не могли увидеть товарищи по путешествию, Вардван знаками показал сопровождавшим его тавроскифам на свой перстень.

Как и предсказывал предводитель варваров, вид княжеского двузубца произвёл должное впечатление.

Вардвана немедленно освободили, к нему подвели коня и указали дорогу к богатому шатру, в котором восседал давешний киевский собеседник.

— Здравствуй, везирь, — сказал Вардван. — Прикажи своим людям, чтобы они не убивали моих гребцов и навклира. На моей хеландии мне ещё предстоит добираться до Херсонеса...

Аскольд согласно кивнул и коротко распорядился, чтобы пленникам не причинили вреда.

— Благодарю тебя, о везирь!.. Я рад, что наша встреча состоялась... Но думал, что она произойдёт в Киеве, а ты оказался гораздо ближе. У меня для тебя есть весьма важные вести... Но для начала одно необходимое уточнение. Ты ещё не отказался от справедливой мести?

— Нет.

— В таком случае сейчас самый удачный момент... Весь флот ушёл на Крит воевать пиратов. Армия со дня на день выступит в Малую Азию против моего повелителя Карвея. Столица будет вовсе беззащитна.

— Хорошая новость, — согласился Аскольд. — Ты своевременно подтвердил то, что мне было известно от других людей, и в этом я вижу добрый знак.

— Тебе было известно о походе в Малую Азию? — изумился Вардван. — О, везирь!.. А я летел к тебе, желая обрадовать такой вестью...

— Не зная броду, не суйся в воду, — сказал Аскольд. — Можно ли выступать в поход, не располагая надёжными сведениями о намерениях врага?..

— А я так спешил в Киев... Хотя мой навклир до сих пор убеждён, что мы направлялись в Херсонес за целебными снадобьями для богатого пациента.

— Советую тебе вместе с твоими людьми переждать какое-то время здесь, на острове. В Корсуни сейчас греки отбиваются от хазар. Вчера гонец оттуда прибыл, он своими глазами видел, как хазары обложили Корсунь со всех сторон.

— А ты, везирь?

— Завтра утром моё войско выступает на Царь-город. Так что и туда тебе спешить не следует.

— Да, пожалуй.

Увидав, что Вардван пребывает в растерянности, Аскольд подарил ему золотую гривну, украшенную всё тем же княжеским двузубцем.

— Сейчас тебя проводят к твоим людям. Уж не обессудь, что придётся тебе потерпеть неволю несколько дней, — сказал Аскольд. — Прощай, врачеватель. Надеюсь, мы ещё свидимся, тогда и потолкуем без спешки. А сейчас, извини, недосуг...

Под величавое пение псалмов на берегу Босфора собиралось огромное воинство. Между рядами отчаянновеселых стратиотов расхаживали важные священнослужители, окуривали воинов ладаном, кропили святой водой и осеняли крестным знамением доблестных защитников святой и единственно истинной православной веры, одновременно призывая страшные проклятия на головы еретиков-павликиан и богопротивных почитателей Магомета, являющихся главнейшими противниками божественной Истины.

Весело трепетали на ветру боевые узкие стяги, тяжело колыхались дорогие хоругви.