Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая

– Это дело вкуса, – прокомментировал Серж ее откровения. – и это все сугубо индивидуально и потому субъективно. Но мне кажется, дело в их расположении: Шартрский собор стоит на вершине холма, и маленький, в сущности, городок, так сказать, полностью подчинен ему. Он совершенно вне конкуренции, причем, разумеется, не только в самом Шартре, но и во всей округе. Здесь нет ничего не то что равного, но хотя бы соизмеримого с ним в чем бы то ни было. Тут нет зданий или сооружений, которые бы составляли контрапункт к нему. У Парижского собора ситуация совсем иная – вокруг него Париж, да и стоит он не на холме. Его загораживают другие здания, и, уж конечно, в Париже хватает сооружений, которые составляют ему серьезный противовес. Тем не менее, оба собора похожи друг на друга. Это, кажется, второй готический собор Франции, который вы видите, не так ли?

– Да, Серж, это так, – ответила Аня, завороженная созерцанием Собора.

– Не буду вам мешать наслаждаться зрелищем, – сказал он. – Замечу только, что особое значение Шартрского Собора в том, что именно он послужил прототипом для многих других знаменитых соборов, порою более знаменитых, чем он сам. И не только во Франции. Именно он стал образцом, задал «планку»

– Ой, и высокая же эта «планка»! – воскликнула Аня.

– В том-то и дело.

– Скажите, Серж, а где еще есть знаменитые готические соборы, кроме Шартра и Парижа?

– В Реймсе, конечно, – начал Серж, – потом в Бурже, Руане, Страсбурге, Меце. Но особенно в Пикардии: в Амьене, Нуайоне, Лане, Бове, Суассоне. Это только в пределах Франции – и тоже не все, конечно. Но самые значительные.

– А Пикардия – это где?

– Это область к северу от Парижа. Сейчас это регион.

Аня замечталась: вот бы их все посмотреть! И сравнить. Это было бы здорово! – Но ничего, – подумала она, – еще посмотрю. Обязательно! Слава Богу, Шенген, виза не нужна, деньги – дело наживное, а время я уж как-нибудь найду. А пока, просто чтобы сориентироваться…

– А какой-нибудь из них стоит так же, как Шартрский – на вершине холма? – спросила она.

– Да, Аня, есть такой – очень похоже расположенный – в городе Лан: это к северу от Парижа, в Пикардии. Огромный, пятибашенный – и тоже, как вы сказали, парит над городом, стоящим, как и Шартр, на холме, возвышающемся посреди ровной местности. Только вот беда: с него поснимали почти всю скульптуру.

– Что, опять революционеры?

– Да, они, чтоб им… А что касается остальных… Собор в Бове так и не был достроен: стоят только хор и трансепт 14 14 Трансепт – поперечный неф («корабль»), пересекающийся с главным (или центральным) нефом в точке, которая называется «средокрестием» и, таким образом, все здание в целом приобретает форму креста. . Но зато его хор – самый высокий из всех. Там же, внутри – знаменитые часы. Собор в Руане имеет самую высокую башню. А собор в Бурже – замечательные витражи, которые были установлены на пожертвования цехов и состоятельных горожан, в том числе Жака Кёра.

– Того самого финансиста, кредитора короля, которого он потом изгнал?

– Того самого – его дом, а лучше сказать, дворец, – кстати, замечательный образчик готики в гражданской архитектуре – стоит в Бурже и по сей день.

Дом Жака Кёра в г. Бурж

– А в Реймском соборе короновали французских королей, так?

– Да, верно.

– Но почему? Ведь Реймс – не столица.

– Ну и что? Москва, например, тоже долгое время не была столицей, а короновали русских царей все равно там. А немецких королей много веков короновали в Ахене.

– А почему так?

– Ну, с Москвой понятно: она была до того столицей (и, кстати, вновь стала ею позже). Ахен избрал своим местопребыванием Карл Великий.

– А Реймс?

– Видите ли, Аня, в Реймсе в свое время крестился Хлодвиг. А вслед за ним – все его войско. Вот поэтому Реймс и стал коронационным городом.

– Я что-то припоминаю о нем: это был вождь германцев, да?

Серж улыбнулся.

– Ну, в общем – да. Он был, точнее, стал королем франков, то есть, он правил Франкским Королевством, в которое входили территории нынешних Франции и Германии. Так что он является фигурой, общей для истории обеих стран.

– Ну вот тебе и «единица» по истории! – сокрушенно подумала Аня. – Стыд ведь какой! Ничего-то я толком не помню…

– А как его зовут французы? Неужели тоже Хлодвигом?

– Нет, конечно. По-французски его имя звучит как «Кловис».