Виктор Усачёв - Атаман ада. Книга первая. Гонимый

Поначалу Гриша честно пытался «отработать княжеский хлеб», но уж больно пресным он показался. Какая учёба, когда за окном на улицах города кипела совсем другая жизнь, которая манила к себе из душного и скучного класса!

И Гриша стал всё чаще и чаще прогуливать, предпочитая бесцельно слоняться по городу – по магазинам, лавкам, скверам или, если были деньги, в цирк или синематограф с его волшебным зрелищем. А порой доходил и до окраины, где жили, в основном, бедные еврейские семьи рядом с полностью «обездвиженной» речушкой Бык, больше похожей на грязную, вонючую лужу. Зато «упражнялся» здесь в идише, беседуя «за жизнь», чем вызывал уважение осторожных и подозрительных евреев.

А в училище ему уже мало показалось своего класса, он решил стать «Берёзой» и в параллельных классах при помощи кулаков. И классный журнал пестрил записями, где в основном преобладала одна фамилия – Котовский.

Наконец, по истечении трёх месяцев, Софья получила письмо, из которого следовало, что ученик Котовский Григорий «увольняется из реального училища за плохое поведение».

Срочно собравшись, она поехала в Кишинёв.

Появившись в канцелярии училища, она робко спросила шуршавших бумагами служащих:

– Мне бы… мне бы к директору.

– Да вы собственно кто будете? – поинтересовался худющий, похожий на скрепку, канцелярист. – По какому вопросу?

– Котовская… Софья Ивановна. Я…я насчёт брата.

– Ах так… извольте следовать за мной.

Смущаясь, вошла она в просторный директорский кабинет.

Директор – сама любезность, но холодная любезность! – учтиво пригласил сесть «госпожу Котовскую».

– Господин директор, – сразу начала Софья, смотря на его ослепительно белые манжеты, – я по поводу… вашего письма об отчислении моего брата. И мне… мне бы хотелось знать причину…

– Милостивая государыня, Софья Ивановна, – перебил её директор, – я понимаю ваше расстройство… однако не угодно ли выслушать.

Он раскрыл лежащий на столе журнал и стал медленно читать, водя пальцем из-под манжеты по листам и сквозь золочёное пенсне изредка поглядывая на Софью. По директору выходило, что Гриша – злостный прогульщик, драчун, дурно влияющий на учеников и портящий репутацию «вверенного мне училища».

Закончив чтение, директор развёл руками с манжетами.

– Увы, уважаемая Софья Ивановна, но такого ученика мы держать в стенах училища не можем. Я безмерно уважаю его сиятельство… но его протеже не оправдал надежд.

И он пристально посмотрел на покрасневшую Софью – попал в самую точку! Что она скажет князю?!

– Господин директор, – попыталась смягчить его доводы Софья, – поймите… Гриша круглый сирота. Оттого и… ведёт себя не совсем так. Может быть… может быть можно отменить ваше решение. А я…я поговорю с Гришей, он исправится, уверяю вас.

– Милостивая государыня, – снова перешёл на официальный тон директор, – смею вас заверить – я тут ни при чём. Это решение педагогического совета училища. И вынесено оно строго в соответствии с нормами поведения, прописанными в нашем училище.

«Не человек, а… манжет какой-то. Его ни чем не пробьёшь», – уныло думала Софья.

Покинув кабинет, пропитанный официозом и скудостью общения, Софья забрала Гришу и повезла его домой, поминутно браня. А тому – всё нипочём! Это-то как раз и очень тревожило Софью, которая решилась на визит к князю с очередной просьбой.

Князь внимательно выслушал её в своём кабинете, потом встал, подошёл к окну и стал смотреть на прекрасные дали. Софья мышкой сидела в кресле, со страхом ожидая решения.

– Ну хорошо, – неожиданно сказал князь, – хотя… ничего хорошего тут нет. Впрочем… раз он такой смышлёный, можно его послать на учёбу в кокорозенское училище, на агронома. Как вы на это, Софья Ивановна?

– Да… с превеликим, ваше сиятельство!

– Хорошо. Я отпишу директору, Иосифу Григорьевичу, он мой давний знакомый. Думаю, его примут без экзаменов, с учётом того, что он уже их держал в Кишинёве. Разумеется – на полный пансион.

– Уж и не знаю, ваше…

– Довольно, Софья Ивановна, довольно, – прервал её князь. – Вы же знаете, что я не люблю… э-э… мн… официоза в свой адрес. Да… расположено училище в глуши, там не будет у него возможности отлынивать. Готовьте Гришу в дорогу.

Софья было собралась уходить, но уже в дверях её остановил голос князя:

– Да… Софья Ивановна. Передайте Грише от моего имени, что если он будет хорошо учиться, то по окончании учёбы я его направлю в Германию на высшие сельскохозяйственные курсы. Мне, знаете ли, нужны отменные специалисты… такие, каким был ваш отец. Так что… пусть изучает немецкий язык.