Александр Бабчинецкий - Предтеча. Роман

Станило вышел из соседней горницы, позади гость.

– Что это? – спросил Вокша, показывая на магические знаки.

– Ещё мой дед купил где-то у соседей на Заходе. Там же вот и этот кувшин.

Он был тоже в средней части испещрён такими же значками, только немного отличавшимися от тех, что на вазах.

– Это не узоры, говорили, будто какой-то языческий календарь. А ты, племяш, вижу, любознателен, зело похвально сие. Это мне радостная заметка.

В это время пришедшая Любана отвела мальчиков в баню, где хорошенько отмыла их золой, квасом и отпарила берёзовыми вениками. После она переодела их в новое чистое бельё, но старые тряпки Вокша забрал в мешок и вызвал тем удивление тётки, которая часто, всплакнув, гладила головки младшим, будто прощалась с ними или извинялась за что.

Вернувшись в хоромы, мальчики были представлены их дядьке Богдану. К нему они и должны отправиться жить временно сразу после вечери, потому что Станило и Любана поутру уезжают по торговым делам.

– Прости уж, что сразу не сказал об этом, – доверительно сообщил Вокше. – Думал завтра отвести вас к брату, а он сам явился. Но как только вернёмся из поездки, живенько заберём вас назад.

Станило на прощанье поцеловал племянников, а Любана обильно оросила их разрумянившиеся личики горючими бабьими слезами.

Уже провожая родственников к своему жилью, Богдан сообщил Вокше, что Станило обязал его, младшего брата, взять к себе племянников. Словоохотливый дядюшка поведал также, что старший брат – богатый и опытный купец, недавно принявший христианство, детей не имеет, а какие были – умерли.

– А ты, дядько? – заинтересованно осведомился Вокша.

– Что я? Детишек у меня трое, все мальчики.

– Хорошо, братишки будут. А ты, часом, не христианин?

– Что ты, что ты, – замахал руками Богдан. – Не равно Перун услышит, спалит всё добро.

Войдя во двор, а затем в избу, где на пришедших смотрели три пары изголодавшихся глаз, сразу стало понятно, что достаток здесь не частый посетитель. Трое мальчиков примерно одного возраста лежали на печи. Возле столешницы хлопотала молодая женщина, разливая по мискам жидковатую уху из сомьих голов, заправленную ядрицей. На глиняной миске высилась горка ржаного, ноздреватого и духовитого хлеба.

Богдан поторопил племянников вперёд, к столу. За ужином сидели молча. И лишь позже, когда все улеглись спать по разным углам под мирное стрекотанье сверчка и мышиную возню, Богдан всё объяснил Горяне. Та понимающе вздохнула и сонно зевнула

Так и началась новая жизнь. Всё-таки обиделся Вокша на Станилу, хотя особо осуждать было не за что, как и хвалить. Жалел, что дядька побогаче не дал гривен брату на содержание племянников.

Понравился Богдан, хотя и бедно у него. И как-то решился предложить ему посильную помощь. Тот живо сообразил, что не лишним будет использовать подвернувшиеся руки.

Вокша снова начал ходить на реку, брал с собою и братьев, приучая их к нужному и терпеливому делу. Теперь их стол стал обильнее, хотя в нём преобладала рыба. Излишки её удавалось выгодно продавать.

Мальцы сидели на краю обрыва, зорко наблюдая за белыми точками, которые плавно перекатывались в зеленоватой волне, реку слегка рябило. Вокша стоял чуть поодаль, в низине, правее камыша, зайдя по колено в воду. Но после пристроил удилище на палках, а сам вышел на песок. Чья-то тень легла на согнувшуюся фигуру подростка. Он поднял голову и посмотрел вверх.

– Здравствуй, дедушка!

– Будь здоров, отрок. Давно тебя ищу, вот и свиделись.

– Дело какое ко мне или просто в собеседнике нужда появилась?

– Артемий наказал научить тебя всему, что знаю

– А много ли ведаешь, дедушка? – Вокша поднял голову, глядя в глаза старика, и шаловливо улыбался.

– Озорство зрю в очах, но не в обиде, ибо не ум верховодит, а глупость и недомыслие молодое. Когда постигнешь Бога, узришь веру истинную, тогда обретёшь много ценного в жизни.

– Скажи, мудрый, а какой он ваш Бог? Зверь это или человек, или какое-то благообразное существо?

– Он может принять любой облик. Один раз явился под видом оленя. Над рогами Его показался святой крест, светящийся на солнце, и между рогами – образ Святого тела Христова. И дал Бог человеческий голос оленю, который сказал: «Я Иисус Христос, которого ты почитаешь, не ведая».

– А ты, дедушка, видел Его? – спросил Вокша, но тут же разочарованно усмехнулся. – Никто Его не видел, а Он видит всё и всех, потому что всемогущ и несть числа Его возможностям, которые зиждятся на уме и желании. А могут люди уподобиться богам или одному Ему?