Евгений Анташкевич - Хроника одного полка. 1916 год. В окопах

В результате Западный и Юго-Западный фронты выдохлись и потери имели ощутимые. Зато союзнические обязательства по сдерживанию австро-венгров в Италии, а германцев под Верденом и на реке Сомма во Франции были выполнены с лихвой.

Северный фронт, простоявший без особенных шевелений весь год, перевооружавшийся японскими винтовками и доукомплектовывавшийся ножницами для резки проволоки, было решено ввести в дело под Рождество.

Операция планировалась ограниченная: овладеть выдвинутым участком неприятельской позиции на правом берегу реки Аа у озера Бабит и попытаться внезапным ударом прорвать расположение противника на линии Олай – Плаканен.

К декабрю 1916 года 12-я русская армия Северного фронта генерала Радко-Дмитриева занимала Рижский плацдарм. Линия обороны проходила от Рижского залива через Тирельское болото, населённый пункт Одинг, что на левом берегу реки Аа, дальше через Икскуль и Огер на правом берегу Западной Двины. Командующий армией предложил новую тактику, то есть внезапно, «без выстрела» атаковать германскую линию между болотом и железной дорогой Рига – Митава с задачей выхода на реку Аа и железную дорогу Тукум – Митава – Крейцбург и овладения Митавой.

Снова занявший пост главнокомандующего фронтом вместо генерала Куропаткина генерал Рузский не сочувствовал этому замыслу и разрешил операцию, но лишь «в смысле боевой практики для войск» с обязательством обойтись силами одной 12-й армии.

Весь предназначенный для атаки фронт был разбит на три участка.

Первый – между болотом Тирель и рекой Аа, состоявший из частей XLIII армейского корпуса, с задачей отбросить противника на запад и действовать по левому берегу Аа к Митаве.

Второй – от реки Аа до Опорной горки, состоявший из Бабитской группы частей VI Сибирского корпуса, в составе 3-й и 14-й сибирских дивизий. Части были усилены сформированной за полтора года до этого латышской дивизией, состоящей из восьми полков, с задачей нанести главный удар на Митаву.

На третьем стояла Олайская группа из 5-й сибирской стрелковой дивизии II Сибирского корпуса с задачей решительным наступлением облегчить маневр VI Сибирского корпуса на Митаву.

Всего 78 батальонов и 302 орудия, из них 126 тяжёлых.

Резервы планировалось расположить позади первой атакующей линии.

С германской стороны противостояли русским 19 батальонов разных частей 10-й германской армии, обеспеченных, правда, многочисленной артиллерией.

Как и повелось, позиции немцев были укреплены по-немецки.

23 декабря атака русских на рассвете увенчалась полным успехом. Укреплённая позиция противника была прорвана VI Сибирским корпусом в двух местах. Латышская стрелковая дивизия прорвала укреплённую полосу германцев в районе лесничества Мангель и к полудню проникла в тыл противника, заняв район Скудр – Граббе – Скангель. 14-я Сибирская стрелковая дивизия удачно прорвала германские укрепления в районе Сарканайс и продвигалась на Митаву.

Противник был застигнут врасплох при отсутствии резервов. Русские встретили сопротивление только на первой укреплённой линии, в последующих же линиях сопротивление почти не оказывалось.

Путь был свободен.

Однако на участках соседних частей наступление успеха не имело, а имело развитие весьма даже неожиданное.

Вяземский был вызван из резерва на совещание в Ригу. Совещание в присутствии командующего 12-й армией генерала Радко-Дмитриева вёл генерал-квартирмейстер Василий Георгиевич Болдырев и по своей части жандармский полковник Крылов, присланный на управление вместо снятого за скандал с поручиком Смолиным ротмистра Быховского.

– Я ничего не могу сказать плохого в адрес ротмистра Быховского, он всегда считался дельным офицером, но…

– И на старуху бывает проруха… – тихо обмолвился командующий армией и посмотрел на генерал-майора Болдырева.

– Весьма вероятно, ваше высокопревосходительство, ведь Быховский с первого дня на фронте… – подтвердил Болдырев.

– Но что-то он всё-таки упустил… – Радко-Дмитриев сидел с понурым лицом.

– Я думаю, что тут сказались многие факторы… – подытожил полковник Крылов. – Разрешите продолжать?

Радко-Дмитриев поднял глаза на Крылова.

Вяземский старался внимательно слушать полковника, но иногда его мысли улетали далеко. За последние несколько месяцев после неудачной Барановичской операции утекло столько всякой воды. После памятного ночного боя у Скробова в полку из старого состава офицеров остался он, перешедший на первый эскадрон штабс-ротмистр Рейнгардт, адъютант Щербаков, сапёр Гвоздецкий да доктор Курашвили с отцом Илларионом. Дрок получил назначение с повышением на один из драгунских полков в III конный корпус генерала графа Келлера на Юго-Западный фронт и отбыл уже как месяца два, несколько офицеров погибли в том бою. На фон Мекка Вяземский собственноручно написал представление к Георгию IV степени посмертно, но результата пока не было. В «Русском инвалиде» Аркадий Иванович прочитал, что к Георгию IV степени представлен по Юго-Западному фронту Александр Петрович Адельберг. «Давно пора», – подумал об этом Аркадий Иванович. Полк за тот ночной бой был награждён Георгиевскими трубами, многих тогда представили к наградам: и офицеров, и нижних чинов, а кого и посмертно. Кавалером полного банта стал Четвертаков. Представление на него было отправлено, а сам Четвертаков убыл по ранению.