Кен Фоллетт - Зима мира

А потом Илья рано отправился спать – видимо, утром его ждал ранний подъем.

«Какой же я дурак, – подумал Володя. – Все признаки были налицо, а мне понадобилась целая ночь, чтобы это понять».

Он вскочил с кровати. Может быть, он еще успеет.

Он быстро собрался, надел теплое пальто, шарф и шапку. Ни одного такси у гостиницы не было, еще слишком рано. Он мог вызвать армейский автомобиль, но пока шофер проснется и подаст машину – пройдет добрых полчаса.

Он пошел пешком. До Чернинского дворца было километра два-три. Он направился на запад, оставил позади величественный центр Праги, перешел по Карлову мосту на другую сторону и поспешил в гору, к замку.

Масарик его не ждал, и министр иностранных дел вовсе не был обязан давать аудиенцию полковнику Красной Армии. Но Володя не сомневался, что Масарик согласится его принять – хотя бы из любопытства.

Он быстро шел через снегопад и в шесть сорок пять был уже в Чернинском дворце. Это было огромное здание в стиле барокко, с длинным рядом коринфских полуколонн на трех верхних этажах. Володя с удивлением обнаружил, что замок охраняется слабо. Часовой махнул ему на дверь. Володя без помех прошел через роскошный холл.

Он ожидал увидеть на вахте за стойкой обычного кретина из секретной полиции, но там никого не было. Это был плохой знак, и его душу наполнили недобрые предчувствия.

Из холла имелся выход во внутренний двор. Володя выглянул в окно – и ему показалось, что в снегу словно спит человек. Может быть, он напился и упал; если так, он может замерзнуть насмерть.

Володя попробовал открыть дверь – она оказалась не заперта.

Он бросился через квадрат двора. На земле лицом вниз лежал человек в синей шелковой пижаме. Снега на нем не было, значит, он лежал так всего несколько минут. Володя опустился рядом с ним на колени. Человек лежал совершенно неподвижно и, кажется, не дышал.

Володя поднял голову. Во двор смотрели ряды совершенно одинаковых окон – как солдаты на параде. Все они в эту морозную погоду были закрыты – лишь одно, в вышине, как раз над человеком в пижаме, было широко распахнуто.

Как будто оттуда кого-то сбросили.

Володя перевернул безжизненное тело и взглянул человеку в лицо.

Это был Ян Масарик.

Через три дня Объединенный комитет начальников штабов представил президенту Трумэну план на случай внезапной войны, чтобы противостоять оккупации Восточной Европы Советами.

В прессе животрепещущей темой стала угроза третьей мировой войны.

– Мы же только что победили в войне! – сказала Грегу Джеки Джейкс. – Как же получилось, что вот-вот начнется новая?

– Я и сам все время задаю себе этот вопрос, – ответил Грег.

Они сидели на скамейке в парке – у Грега был перерыв, они с Джорджи играли в футбол.

– Я так рада, что он еще мал, чтобы воевать.

– Я тоже.

Они посмотрели на сына – он стоял рядом со светловолосой девочкой его возраста и что-то ей говорил. Шнурки его кед развязались, рубашка не заправлена. Ему было двенадцать лет, и он быстро рос. На верхней губе уже появилось несколько мягких черных волосков, и он казался на три дюйма выше, чем неделю назад.

– Мы стараемся переправить наши войска из Европы домой как можно скорее, – сказал Грег. – И англичане, и французы – тоже. Но Красная Армия не трогается с места. В результате в Германии сейчас в три раза больше их солдат, чем наших.

– Американцам не нужна новая война.

– Ты абсолютно права. А Трумэн надеется в ноябре победить на президентских выборах, так что он сделает все возможное, чтобы избежать войны. И тем не менее война может начаться.

– У тебя скоро демобилизация. Что ты собираешься делать?

Ее голос дрогнул, и у Грега появилось подозрение, что она задала его не случайно, как хотела показать своим небрежным тоном. Он взглянул на нее, но ее лицо было непроницаемо.

– Если Америка не окажется втянута в войну, – ответил он, – я в 1950 году буду баллотироваться в конгресс. Отец согласен финансировать мою избирательную кампанию. Я начну ее, как только пройдут президентские выборы.

Она отвела взгляд.

– А за какую партию? – равнодушно спросила она. Грег удивился: неужели он сказал что-то такое, что ее обидело?

– За республиканцев, конечно.

– А жениться не думаешь?

Грег оторопел.

– Почему ты спрашиваешь?

Она пытливо взглянула на него.

– Ты собираешься жениться? – настойчиво повторила она.

– Ну, вообще-то собираюсь. Ее зовут Нелли Фордхем.