Жан Гросс-Толстиков - Альманах «Герои войны»

С наступлением ночи, как советское сопротивление, так и немецко-фашистская атака убавили былую яростную прыть. Все реже и реже огрызался скрытый в стенах церкви пулемет, одиноко выставленный в ночной дозор и выхватывающий из зазевавшегося немецкого тела уставшую душу. Утопая в глубоком снегу, выбившиеся из сил пехотинцы также редко отвечали автоматными очередями и еще более редкими залпами карабинов, но все же старательно продвигались ползком вверх по холму, редея в численности и захлебываясь собственным поражением.

Под прикрытием ночной мглы, маскхалата и группы штурмовиков-разведчиков, штандартенфюрер Норманн перебрался через мост на правобережье реки. Лишившийся танка, но чудом сохранивший жизнь, оберштурмфюрер Ганс Краус считал своим долгом непоколебимо сопровождать своего полковника, но в то же время старался не попадаться тому на глаза.

– Господин штандартенфюрер, – полушепотом обратился капитан Вальтер Ланге, командир штурмовой разведгруппы. – Посмотрите налево, вот тот самым противотанковый расчет русских.

– Неужели? – оскалился кривой улыбкой немецкий полковник. – На это стоит взглянуть, пока есть такая возможность…

Стальной щит искореженного противотанкового орудия торчал из грязного снега изуродованным и погнутым куском. Смрадно коптила дотлевающая резина колес, зверски вырванных из тела «сорокопятки». Ствол загнулся и уныло смотрел куда-то в сторону чернеющей на горизонте лесополосы, будто стыдливо отводя единый глаз прочь от меланхолично продолжающегося сражения, в коем ему не удалось продержаться до полной победы.

Желваки под натянутой на скулах кожей штандартенфюрера неконтролируемо задрожали. Видимая победа над злосчастным советским орудием, унесшим жизни многих пехотинцев, и танкистов вместе с их машинами, не радовала немецкого полковника. Он молча смотрел на черный от сажи и копоти снег вокруг искореженного противотанкового орудия. Где-то в глубине души Мартин Норманн не переставая лелеял угасающую на глазах надежду заметить разорванную взрывом плоть советского артиллерийского расчета «сорокопятки». Трупов нигде не было.

Лето, 1942

Привстав со стула и перегнувшись через стол, особист НКВД заглянул в лицо пленного танкиста. Последний, не теряя спокойствия, вопросительно приподнял брови, всем своим видом внимательно ожидающий очередного вопроса.

– Так как, ты говоришь, звали того русского солдата? – прищурившись, переспросил капитан Мочков.

– Weider sagen, was war der name dieses russischen soldat? – переводчик тотчас же повторил вопрос капитана.

Оберлейтенант поднял уставшие глаза и посмотрел на Мочкова. Неожиданно для всех присутствующих на допросе, немец лукаво ухмыльнулся.

Зима, 1942

За иссиня-черной кромкой лесополосы забрезжил рассвет. В отличии от предшествующего дня, небосклон очистился, подернулся бирюзовыми красками, лишь изредка омраченный тяжелыми свинцовыми тучами. Из-под поднебесья пошел легкий мягкий снег, заботливо укрывая мертвые и живые тела пушистым покрывалом.

Штандартенфюрер Норманн уловил краткий момент, чтобы никто из окружения не смотрел на него, и игриво по-детски вынул кончик языка, ловя холодные колкие снежинки. С наслаждением облизнув иссохшие потрескавшиеся губы, немецкий полковник вновь придал себе командный вид и распорядился к возобновлению штурма.

Ощетинившись стволами автоматов, пехотинцы неохотно поднимались на ноги и крадучись ползли вверх по склону холма, при первом же сигнале к опасности готовые зарыться в снег с головой. Но к глубокому удивлению фашистов русские хранили молчание. Ни единого выстрела не прозвучало за предрассветные часы. Поднявшись на холм к стенам неприступной русской церкви, пьянящий вкус победы охватил разум вымотанных немецких солдат. Несколько человек с автоматами наперевес бросились к ступеням, ведущим под навес паперти и входу в церковь.

– Назад! – едва успел крикнуть капитан штурмовой разведгруппы, как раздался взрыв.

Скрытая в дверном проеме связка гранат с блесной-невидимкой сделала свое ужасное дело. Разорванные, искореженные тела немецких пехотинцев выбросило наружу взрывной волной.

Осторожно, с профессиональной опаской к нежданным сюрпризам, штурмовая разведгруппа гауптшурмфюрера Ланге вошла в церковь, переступая через безжизненные тела особо ярых фашистских захватчиков.

Ворвавшиеся в помещение штурмовики-разведчики бегло рыскали глазами в царящем полумраке. На фоне освещенного восходящим солнцем оконца чернел силуэт человека, сидящего за пулеметом. Вошедшая первой, пара фашистов одновременно выпустили в спину советского солдата длинные автоматные очереди. Тело едва шевельнулось, но не упало; лишь выпотрошенная из телогрейки вата взвилась и закружила в воздухе, попахивая гарью.