Владимир Леонов - Успешная Россия

Солдаты, воспитанные в самоотверженности, «под щитом Суворова» считали себя неуязвимыми и захватили твердыню за 10 часов штурма. Погибло 26 тысяч турок. В отличие от осторожного Петра I, Суворов презирал «проклятую оборонительность» . Ни Пётр, ни Карл XII не преследовали врага. Суворов же указывал, что « Бегущего истребляет, одно преследование без отдыха, пользоваться победой круглосуточно, «ничего не щадить, не взирать на труды; преследовать неприятеля денно и нощно до тех пор, пока истреблён не будет» .

Застарелым пороком Русской армии была слабая маневренность. Суворов вырвал армию из болота тяжеловесности. Вторжение за Дунай, первое через 800 лет после князя Святослава (968—971 гг.) и суворовская победа при Козлудже 9 июня 1774 г. над 40 – тысячным турецким войском, стали заключительным аккордом в «Румянцевской» войне 1768—1774 гг., что дало России славный Кучук – Кайнарджийский мир и как следствие его —Новороссию и Крым.

В 1780 г. Потёмкин поручил Суворову поражающую воображение «Закаспийскую экспедицию» для укрепления позиций России в Закавказье, Средней Азии, Персии и возрождения идеи Петра I о проникновении в Индию. При осуществлении «греческого проекта» во второй («Потёмкинско – Суворовской») войне 1787—1791 гг. с «басурманами», великий русский полководец превратился в ударный таран Российской империи. «Львиная храбрость» и горячность в 58 лет, как у 25 – летнего» – так отзывался о нём Г. А. Потёмкин. Стратегией сокрушения Суворов опередил Наполеона в сражениях при Фокшанах, Рымнике и штурме Праги. В сентябре 1790 г. после взятия крепостей на Дунае, Суворов советовал при взаимодействии с флотом взять Стамбул и там заключить мир. Ради скорейшего сокрушения Франции 20 апреля 1799 г. он собирался нанести удар в ядро державной силы – Париж через генуэзскую Ривьеру и Лион с выделением сил против Пруссии, Турции и Австрии. Именно так, нацеливая удар в главный политический центр, воевал Ганнибал против Рима и Александр Македонский против Персидской державы. «В Камчатку и Японь готов, если на то Высочайшая воля» – говорил полководец.

Заключение – Без добродетели нет ни славы, ни чести. —

« Совесть есть светило внутреннее, закрытое, которое освещает единственно самого человека и речет ему гласом тихим без звука».

Имя Суворова, как Наполеона, наводило страх на врагов. Румянцев говорил, что имя Суворова стоит нескольких тысяч солдат; Потёмкин писал – «ты своей персоной [стоишь] больше 10 тысяч»; Екатерина II «считала за две ту армию, которой командовал Суворов».

«Закон усмирения мятежей – вмиг затушать их в первоначалии» . «Атакуя – внушаешь страх» . «Испуган – наполовину побеждён». Вместе с тем Суворов остерегал «от малейшего грабежа, который в операции есть наивреднейшим; иное дело штурм крепости… В поражениях сдающимся в полон давать пощаду. Обывателям ни малейшей обиды, налоги и озлобления не чинить; война не на них, а на вооруженного неприятеля» . В 1794 г. он приказал «взять штурмом Пражский ретраншемент… бить и гнать врага штыком, работать быстро, споро, храбро – по – русски. … В дома не забегать, неприятеля, просящего пощады – щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать… Кого из нас убьют, – Царство Небесное, живым – слава, слава, слава!».

Сдавались целыми бригадами

Удар духа потрясает нервы. «Оттеснён противник – неудача; уничтожен – победа».

24 октября всего з а 3 часа 16 тысяч суворовских войск покончили с 30 – тысячным гарнизоном в варшавском предместье и вообще с польским восстанием. При виде штурмующих, Прагу и Варшаву охватил неописуемый ужас смерти. Гарнизон и народ бросились к Висле, солдаты впали в остервенение и на берегу было перебито много мирных жителей. Суворов писал, что поляки разбегались, бросая оружие, а многие сдавались «целыми бригадами, батальонами, эскадронами и ротами». Яростный приступ превратился в бойню – всего поляки потеряли около 30 тыс. убитыми, урон суворовских войск был ничтожным – 349 убитых и 1602 раненых.

В Варшаве вспыхнула паника. Помня, как на Пасху 6—7 апреля 1794 г в польской столице повстанцы перебили и пленили до 4 тысяч русского гарнизона, варшавяне ждали беспощадной мести. Корпоративность и полковое товарищество в Русской армии в то время были на высоком уровне. Боялись в Варшаве возможно, и афоризма Суворова – «Святая добычь. Возьми лагерь – всё ваше!» Такого страха, как от русских, поляки не испытали ни от какого другого народа в своей истории. Когда же Суворов объявил: «Мир, тишина, спокойствие», «гуманность, умиротворение, забвение», «с пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства», – его приняли как спасителя. 29 октября «мессию – избавителя» магистрат, купцы и мещане встречали с хлебом, солью и поднесли городские ключи и табакерку с униженной надписью «Спасителю Варшавы». «Улицы, по которым проходили победители, усыпаны были народом, восклицавшим: «Виват Екатерина!», «Виват Суворов!» «Преследование поляков, ушедших из Варшавы, более похоже было на триумфальное шествие».