Александр Дюма-сын - Дама с камелиями

— Не знаете ли вы адрес господина Дюваля? — спросил я его.

— Знаю, он живет на улице N. Туда, по крайней мере, я ходил получать за цветы, которые вы здесь видите.

— Спасибо, мой друг.

Я бросил последний взгляд на цветущую могилу, которую мне невольно хотелось пронзить своим взглядом насквозь, чтобы посмотреть, что сделала земля с прекрасным созданием, которое ей бросили, и ушел, опечаленный.

— Вы хотите навестить господина Дюваля? — спросил садовник, идя рядом со мной.

— Да.

— Я уверен, что он еще не вернулся в Париж, иначе он, наверное, пришел бы сюда.

— Вы уверены, что он не забыл Маргариту?

— Я не только уверен, я готов биться об заклад, что он хочет переменить ей могилу только затем, чтобы ее снова увидеть.

— Как так?

— Первое, что он мне сказал, придя на кладбище: «Что нужно сделать, чтобы увидеть ее еще раз?» Это можно сделать, только если переменить могилу. И я ему объяснил все формальности, связанные с этим, ведь для того, чтобы перенести покойников из одной могилы в другую, нужно их признать, и только родные могут дать разрешение на этот акт, при котором присутствует чиновник из полиции. Вот за этим разрешением господин Дюваль и поехал к сестре мадемуазель Готье, и его первый визит будет, конечно, к нам.

Мы подошли к воротам кладбища, я снова поблагодарил садовника, сунув ему в руку несколько монет, и отправился по указанному адресу.

Арман не возвращался. Я оставил ему записку, в которой просил заехать ко мне по возвращении или известить меня, где я могу его видеть.

На следующий день утром я получил от Дюваля письмо, извещавшее меня о его приезде и с просьбой навестить его, так как он изнемогает от усталости и не может выйти.

Я застал Армана в постели.

Он протянул мне горячую руку.

— Я вас жар! — сказал я.

— Пустяки, просто усталость от слишком быстрого путешествия.

— Вы были у сестры Маргариты?

— Да. Кто вам это сказал?

— Так, один человек. А вы получили то, что вам было нужно?

— Да. Но кто вам сказал о моем путешествии и о цели его?

— Садовник на кладбище.

— Вы видели могилу?

Я не знал, отвечать ему или нет: тон его вопроса показал, что он все еще взволнован. И я ответил ему кивком головы.

— Он смотрит за, могилой? — продолжал Арман.

Две большие слезы скатились по щекам больного, и он отвернулся, чтобы скрыть их от меня. Я сделал вид, что не заметил, и попытался переменить разговор.

— Вот уже три недели, как вы уехали, — сказал я.

Арман провел рукой по глазам и ответил:

— Да, три недели.

— Вы долго путешествовали?

— Нет, я не все время путешествовал, я был болен две недели, иначе я давно бы вернулся. Едва я приехал туда, как схватил лихорадку и она продержала меня в постели.

— И вы уехали, не дождавшись полного выздоровления?

— Если бы я остался там еще неделю, я бы, наверное, умер.

— Но теперь вам нужно поберечь себя. Ваши друзья будут вас навещать. И я первый, если вы мне позволите.

— Через два часа я встану.

— Какое неблагоразумие!

— Это необходимо.

— Какое у вас неотложное дело?

— Мне нужно пойти в полицию.

— Почему вы не передадите кому-нибудь этого поручения, ведь вы можете серьезно заболеть?

— Это может меня исцелить. Я должен ее еще раз увидеть. Я не могу спать с тех пор, как узнал о ее смерти, и особенно с тех пор, как увидел ее могилу. Я не могу себе представить, что эта женщина, которую я оставил такой молодой и красивой, умерла. Нужно, чтобы я сам в этом убедился. Мне нужно самому увидеть, что Бог сделал с той, которую я так любил, и, может быть, это отвратительное зрелище вытеснит отчаяние от воспоминания. Вы пойдете со мной, не правда ли?… Это вам не очень неприятно?

— Что вам сказала ее сестра?

— Ничего. Ее, казалось, очень удивило, что какой-то чужой человек хочет купить землю, чтобы похоронить Маргариту, и она сейчас же дала мне на это разрешение.

— Поверьте мне, нужно с этим подождать до вашего полного выздоровления.

— Ничего, у меня хватит сил, будьте покойны. Кроме того, я с ума сойду, если не покончу с этим как можно скорее, ведь это стало для меня совершенно необходимо. Клянусь вам, я не успокоюсь, пока не увижу Маргариту. Может быть, меня сжигает лихорадочный жар, греза бессонных ночей, плод бреда, но я увижу ее, даже если бы мне пришлось после этого вступить в орден трапперов, как господину де Ранее.

— Я понимаю вас, — сказал я Арману, — и готов вас сопровождать. Вы видели Жюли Дюпре?