Ирина Звонок-Сантандер - Ночи Калигулы. Падение в бездну

Клавдий видел, как убивали Калигулу. Кассий Херея оттолкнул его, чтобы приблизиться к императору.

Клавдий, привыкший к унижениям, послушно попятился. Тихо вздыхая, он подумал про себя: «Почтительный племянник даже солдатам позволяет грубо обходиться со мной!»

Звон мечей, отрывистая речь преторианцев, хриплый крик Калигулы: «Я жив!..» Клавдий испуганно поднял голову. На его глазах творилось нечто невообразимое: убийство цезаря. Гай, зажимая раны руками, пытался убежать. Падал, поднимался, снова падал. Из ран хлестала кровь, заливая мозаичный пол. Клавдий понял: племяннику не выжить.

«А я?! — испуганно подумал он. — Что, если прикончив Гая, Херея набросится на меня — его дядю?!» Повернувшись, Клавдий побежал по галерее. Хромая и приволакивая ногу, он думал о том, что жизнь была к нему немилосердна. Насмешки, издёвки, побои… Даже нелюбовь родной матери досталась на долю Клавдия. Неужели все закончится глупой, нелепой смертью от руки десятка разъярённых солдат?!

Клавдий вспомнил о маленькой дочери от Элии Петины; о младенце, которого вскоре должна родить юная Мессалина; о недописанной истории этрусков.

С трудом поднимаясь по лестнице, Клавдий выбрался на плоскую кровлю дворца. Калигула два года назад велел устроить на крыше бассейн. В жаркие летние дни он купался с Цезонией и избранными гостями. Галерея, окружавшая бассейн, получила название Солнечной. Клавдий юркнул в одну из ниш галереи. Летом там расставляли ложа для отдыха, зимой они пустовали. Он задёрнул за собой парчовый занавес и, стараясь отдышаться, прислонился к каменной стене.

Внизу, во дворце, бесновались преторианцы. Одни разыскивали убийц, другие усиленно притворялись, что разыскивают. Клавдий услышал, как кто-то, громко стуча подошвами калиг, поднялся на крышу.

Клавдий замер и попытался втянуть довольно полный живот. Неуёмная дрожь некстати охватила его. Сильная предательская дрожь, от которой колыхался занавес.

Преторианец Грат, случайно забравшийся на кровлю, прислушался: в одной из ниш явно кто-то прятался. Ноги в коричневых сандалиях виднелись из-под края занавеса. Грат на цыпочках, стараясь не спугнуть затаившегося, прокрался к нише.

Держа в правой руке меч, левой он резко отдёрнул занавес. И столкнулся лицом к лицу с испуганным Клавдием.

Клавдий повалился на колени.

— Не убивай меня! — со слезами на глазах попросил он.

Стареющий патриций из императорской семьи обхватил ноги молодого безродного солдата. Он готов был униженно целовать грязные, волосатые колени Грата. Что угодно, лишь бы выжить!

— Славься, доминус Клавдий! — растерянно поприветствовал его Грат. Убивать безобидного старика не входило в его планы.

В Солнечную галерею, привлечённые шумом, сбегались преторианцы. Они окружили Клавдия и рассматривали его не угрожающе, а, скорее, доброжелательно: уж слишком испуганным и жалким выглядел он.

— Кто это? — спросил молодой солдат, несколько недель назад зачисленный в преторианскую гвардию и ещё не успевший ознакомиться с обычаями и обитателями дворца.

— Тиберий Клавдий, брат Германика, — ответил Грат. — Он — порядочный человек. Лучшего императора нам не найти.

— Он — дядя Гая, — возразил подоспевший Кассий Херея и обвёл преторианцев жёстким выразительным взглядом, обозначающим: «Убить!»

Преторианцы не слушали Херею. Они вспоминали славного Германика. Его сражения, победы, жизнь и преждевременная смерть казались солдатам почти легендарными. Может, брат Германика станет достойным императором, коль скоро сын не сумел?!

— Славься, Клавдий Цезарь, император! — крикнул Грат.

— Славься, Клавдий Цезарь! — подхватили остальные.

Преторианцы подняли испуганного Клавдия на плечи и понесли его вниз. Боясь упасть, он беспорядочно хватался за руки и головы солдат и лепетал, заикаясь:

— Я — не Цезарь! Это родовое прозвище Юлиев, а я принадлежу к семейству Клавдиев.

Его проносили по той самой галерее, где недавно был убит Калигула. Клавдий увидел зловещие темно-красные пятна на полу и колоннах, и чуть не лишился чувств. Грат подобрал с пола золотой венец, упавший с головы Гая Цезаря. Кое-как отерев полой туники кровь, солдат надел венец на голову Клавдию.

— Теперь ты — цезарь! — громко крикнул он.

Пользуясь суматохой, преторианцы-заговорщики решили напоследок отомстить Калигуле.

Солдаты уложили тело императора, его жены и дочери на самодельные носилки и тайком вынесли из дворца. В Ламиевых садах развели огонь. Не погребальный костёр из еловых и кипарисовых дров, а обыкновенный костёр, на котором в походах легионеры готовят ужин.