Павел Басинский - Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

И снится мне, будто на море большая буря, я спасаю и собираю какие-то вещи какой-то немки, которую очень люблю; тружусь без устали и вдруг попадаю в дом, где все Дьяконовы. Как только я вошла в дом, мне тотчас дали жену; на ней черное платье и цепочка вокруг шеи от часов. Она меня будто бы любит, но вся эта масса жен и мужей интригует, сплетничает и наговаривает друг на друга; между ними есть какой-то старший, но я чувствую себя очень свободно, он оказывается моим мужем. Когда я иду мимо темноватой комнатки, кто-то из мужчин говорит мне: “У твоего мужа десять любовников: Мен, Лен, Зен, Пен”. Я останавливаюсь, ошеломленная вестью об измене мужа, и проснулась.

Эти сны — заманчивый материал для психоаналитика, особенно учитывая то, что Лизе в пару дают не мужа, а жену, а муж ей изменяет не с любовницами, а с любовниками. Но не будем заходить в эти глухие дебри. Куда важнее соблазн и одновременно ужас, который она испытывает во сне перед самоубийством как запретным решением проблемы жизни, и то, что мысль о смерти причудливо сплетается в ее подсознании с вопросом о замужестве и включении в родовую цепочку Дьяконовых и других купеческих семей. Это то изначальное, предназначенное ей помимо ее воли, что для нее хуже самой смерти!

Лиза не хочет замуж! она боится замуж! ей противна сама мысль о замужестве!

Она покупает пузырек с эфиром “для задушения насекомых” и мечтает испытать его на себе. Но… боится. “А-а, так ты не можешь, у тебя духу не хватает… Так будь же ты проклята трижды, проклятое создание!”

Буквально через день мечтает уйти в монастырь — безгрешный способ избежать замужества.

Прекрасная мысль пришла мне, когда я с мамой провожала Толгскую Божию Матерь: когда окончу курс в гимназии, если мама не согласится на дальнейшее продолжение моего образования, я поступлю в монастырь!

Через два года, когда ей исполнится 18 лет и вопрос о замужестве встанет совсем остро, она будет изобретать в своей голове даже такие варианты избавления от сексуального рабства: “Однажды я подумала, что мне можно выйти замуж за старика, не моложе 67 лет, очень богатого, умного, образованного, тонкого эстета, знатока всего изящного, который бы меня вполне понимал и относился бы скорее как отец, нежели муж. По-моему, с таким человеком можно рассчитывать на 10 лет полного счастья, а потом… пожалуй, мне больше и не надо”.

Бедной девочке и в голову не приходило, что 67-летний мужчина, этот “старик”, может относиться к ней как-то иначе, чем к дочери. Нет, такого ужаса она просто не допускала!

После Лизиной тезки умерла другая гимназистка — Лена Борисова. Лиза на ее похоронах была.

Как она была хороша в гробу! Как невеста, лежала она вся в кисее, с большим венком вокруг головы; красивый и при жизни профиль — у мертвой казался еще изящнее, темные брови и ресницы так нежно выделялись на бледном лице, губы слегка посинели, но еще сохраняли розоватый цвет, что придавало лицу несколько живой оттенок. Впервые пришлось мне “прощаться”, и сердце у меня страшно забилось, когда я подходила к гробу. Увидев красивое, спокойное лицо покойной — я вся задрожала, сразу почувствовав всю ничтожность пред этим мертвым телом, и, пробормотав: “Невеста, невеста”, — расплакалась не хуже малого ребенка. Я вдруг узнала ничтожность моего “я”, мне показалось, что я пигмей перед Борисовой, а она невеста.

Вот только что она “умно” рассуждала о мертвом теле как о пустой оболочке для “я”. И вдруг лицо красивой мертвой подруги в гробу всё развеивает в прах! Лиза ощущает себя “пигмеем” в сравнении с Леной Борисовой. Она и в гробу не будет невестой . А что ее ждет “там”? Это один Бог знает!

Все смешалось в голове Лизы Дьяконовой. Не по годам мудрая, рассуждающая в своем дневнике о Надсоне и Бисмарке, русской империи и французской демократии, но в каких-то областях жизненного опыта наивная до святости, “умственная” по типу своего отношения к жизни и в то же время душевно ранимая и трепетная, Лиза все воспринимала непосредственно, открытой душой, но при этом старалась все осмыслить и сформулировать .

Была ли она религиозна?

Конечно — да! Но почва для этой религиозности была зыбкой. И, зная, что случится с ее мировоззрением дальше, порой думаешь, что лучше бы Лиза была атеисткой.

Да, она выросла в русской купеческой и, следовательно, православной семье. Но тогда почему она свою веру в Бога и церковь понимала как проблему ?