Игорь Минутко - В июне тридцать седьмого...

— С каких это пор, — перебил Каминский, — для Багирова вызов в ЦК партии — не приказ партии?

— Э-э-э! Григорий... — Была выдержана порядочная пауза, — ...Наумович, наша национальная специфика. Вы человек новый, нэ совсем в курсе. Надо действовать энергично. Враги зашевелились — поезжай, пока горячо!

— Мы разберёмся с Багировым, — резко сказал Орджоникидзе. — Что на промыслах?

— Наши люди работают. Найдём! Обязательно найдём диверсантов-поджигателей. Не уйдёт!

— Расследованием причин пожара занимались вы? — Было видно: говорить спокойно Каминскому стоит большого труда.

— Нет. У меня сейчас другая работа...

— Товарищ Берия! — сорвался на крик Каминский. — Вы заместитель начальника Азербайджанской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией или нет?

— Я заместитель, — с достоинством ответил Берия.

— Вчера вечером вы получили лично распоряжение ЦК расследовать причины пожара на промыслах и доложить немедленно? — Каминский отошёл к окну и теперь стоял спиной к кабинету.

— Получил. — В голосе Берии прозвучало плохо скрытое раздражение.

— Так в чём же дело? — Каминский резко повернулся и теперь в упор смотрел на заместителя начальника Азербайджанского ЧК.

— Э-э, товарищ Каминский, не горячитесь! Наша национальная специфика...

— Национальная специфика? — перебил Григорий Наумович. — В Гяндже по распоряжению местного отдела ЧК выпускают из тюрем агентов мусаватистов, обвинённых в диверсионных действиях...

— Нэ подтвердились обвинения! — поспешно перебил Берия. Лицо его порозовело. — Зачем невинных людей дэржать в тюрьме? Только злить народ. А народ у нас горячий...

— Хорошо... — Каминский помедлил. — Но почему не согласовано освобождение арестованных с Центральным комитетом? Не представляются необходимые документы? И почему о решении ЧК я узнаю постфактум, от третьих лиц?

— Отвечай, Лаврентий! — жёстко сказал Орджоникидзе.

— Я отвечу, — сказал Каминский. — Мы располагаем сведениями, правда, ещё не проверенными до конца, что гражданин Берия, когда англичане хозяйничали в Баку, сотрудничал с мусаватистской разведкой...

— Ложь! — яростно выкрикнул Берия. — Клевета! — На его лбу выступила испарина.

— Разберёмся, — сказал Каминский, встретив быстрый, осуждающий взгляд Серго Орджоникидзе, который говорил: «Нет прямых доказательств — молчи». — Я не утверждаю окончательно. Однако пойдём дальше. В южных уездах уполномоченные по продовольствию забирают скот в посёлках одной национальности и отдают их в сёла другой национальности. И эту противозаконную акцию поддерживают военной силой местные чекисты. Что это? Тоже национальная специфика?

— Трудности революционной борьбы... — Берия рукавом вытер пот с лица.

— В Куше в органы ЧК приняты три бывших пристава, — продолжал Каминский. — Как это понять? Снова национальная специфика? И почему списки работников уездных ЧК не поступают к нам на утверждение?

— Не успеваем...

— Не успеваете! — Каминский еле сдерживал себя. — В Карабахе вы без нашей санкции арестовываете коммунистов, членов уездкома! Это вы успеваете! Кто вам дал такое право?

— Рэволюция! — вдруг перешёл на крик Берия. — Всё быстро меняется... Нэ сразу поймёшь, кто за кого. Пока докладывать... Враг может уйти! Горячее время! А мы, чекисты, как сказал товарищ Дзержинский, карающий меч революции!..

— Вот что, Лаврентий. — Орджоникидзе говорил совершенно спокойно, — сейчас отправляйся к себе, достань хоть из-под земли Багирова, и завтра с утра быть с полным отчётом здесь, со всей документацией. Мы дадим партийную оценку вашим действиям. И крепко запомни, товарищ Берия, да, ЧК — карающий меч революции, но только в руках партии!

Берия молча пошёл к двери.

И, уже резким движением открыв дверь, замер, повернулся, стёкла его пенсне блеснули как бы одновременно на Каминского, Орджоникидзе, Ольгу Розен.

— Я запомню... — чётко прозвучал голос Лаврентия Павловича Берии.

Хлопнула дверь. Энергичные удаляющиеся шаги в коридоре.

За окнами, на улицах Баку, неистовствовал ураганный ветер...

«Бакинский рабочий», 9 августа 1921 года.От Баксовета. Разрешение на уличную торговлю. Всякого рода уличная торговля как в разнос, так и на местах, на улицах и площадях города Баку может производиться лишь по разрешению эксплуатационной секции отдела хозяйственного управления домами Коммунхоза. Лотки и столы для торговли фруктами и другими съестными продуктами должны иметь размеры не более 3 кв. аршин, а столы для продажи других товаров не больше 1 кв. аршина. Лица, виновные в нарушении сего постановления, подлежат аресту на срок не свыше одного месяца с конфискацией товара.