Георгий Марков - Строговы

– Вот подлые! Не дают людям мирно пожить.

– Ничего, Нюра, их верх ненадолго.

Матвей попрощался с женой и матерью, постоял немного около спящих ребят и вышел. Анна проводила его за ворота. Наказывая ему беречь себя, она не упрекала его и не плакала, и он ушел успокоенный.

С этой ночи началась у Матвея Строгова самая беспокойная полоса в его жизни. Он скитался по обширному таежному краю всю осень и зиму, коротал дни и ночи в охотничьих избушках, в балаганах и зимовьях. Укрыться от белых вчетвером было трудно, и Тимофей, Архип и Мартын Горбачев до поры до времени также бродили в одиночку.

Только после того, как в Юксинский край явился штабс-капитан Ерунда во главе карательного отряда, Матвей передвинулся в волченорские буераки – поближе к селу.

Страшное зрелище представляли собой в эти дни живописные Волчьи Норы. С пепелищ тринадцати спаленных домов струился бледно-сероватый, неживой дымок. Сохранившиеся кое-где в палисадниках опаленные огнем кусты черемухи стояли теперь на пустырях, сирые и унылые.

Небо над Волчьими Норами было тяжелым и неподвижным, а серые лохмотья туч свисали низко, почти касаясь макушек высоких лиственниц.

Притихшие улицы опустели. Не сновали из двора во двор бабы, не бегали по улице, не играли в лапту на лужайках ребятишки, не беседовали о мирных делах на завалинках старики. Исчезли даже собаки.

Казалось, что село вымерло или покинуто людьми. На самом деле никогда еще за всю свою долголетнюю историю Волчьи Норы не жили так кипуче и бурно.

Прокрадываясь дворами и огородами, люди собирались в овинах, в банях, в стайках. Собирались все, без различия возраста и пола – целыми семьями. Встревоженно озираясь по сторонам, люди вполголоса вели разговоры обо всем, что происходило в Волчьих Норах.

Четвертый день в селе свирепствовал отряд белых. За эти дни совершилось много таких дел, которые подняли всех, от мала до велика.

В первый же день белые, по указке Евдокима Юткина и Демьяна Штычкова, начали обирать мужиков. Белой армии и интервентам нужны были солдаты, лошади, хлеб.

На второй день запылали избы уклонившихся от мобилизации. На третий белые собрали все село на площадь и выпороли семь мужиков, рискнувших угнать своих лошадей от реквизиции в кедровник. Вечером в этот день дед Фишка известными ему одному тропами направил тринадцать молодых мужиков и парней в буераки за кедровник, где скрывался Матвей Строгов.

На четвертый день отряд белых выехал на поля разыскивать запрятанный там хлеб и скот. На передней подводе, рядом с начальником отряда штабс-капитаном Ерундой, сидел Демьян Штычков. Он знал достатки волченорских мужиков не хуже своих собственных.

Село притихло, затаилось, но оно неусыпно, днем и ночью смотрело и слушало сотнями глаз и ушей.

Дед Фишка, перемахивая через заборы и изгороди, бегал из двора во двор. Матвей наказал старику прислушиваться ко всем разговорам и как можно чаще обо всем сообщать ему.

Когда дед Фишка узнал, что отряд белых почти в полном составе выехал на поля, он хлопнул себя ладонью по лбу и выругался: «Просмотрел, старый дурак!»

Он настолько был взволнован этим, что, оставив все предосторожности, направился домой не огородами, а проулком. Поднявшись возле кладбища на горку, он увидел двух мальчишек: Агапку – сына Калистрата Зотова и Никитку Бодонкова.

Запрятавшись в яму, из которой волченорцы брали глину для своих хозяйственных нужд, ребятишки зорко посматривали по сторонам. Ясноглазые, серьезные, в собачьих шапках и вывернутых вверх шерстью шубах, они походили на молодых волчат, выглядывавших из норы.

Дед Фишка весело ухмыльнулся: от таких глаз ничего не скроешь. Ребятишки, смущенные тем, что старик их заметил, нырнули в глубину ямы.

Дед Фишка хотел пройти мимо, но вдруг скорыми шагами, вприпрыжку направился на косогор и, остановившись на краю ямы, ласково проговорил:

– Ишь какие смышленыши! Местечко хорошее выбрали. А только, сынки, рано вы сюда забрались. Эти варнаки вернутся с полей не раньше как вечером.

Ребятишки насупились, молчали.

– Сейчас бы, ребятушки, не за мостом догляд вести, а на поля бы стрекануть да посмотреть, что там делают эти ворюги, – приподнято проговорил дед Фишка и, помолчав, продолжал вполголоса: – Корзинки взять с собой можно. Где гриб какой попадет, давай его сюда. А самим и высмотреть все. Уж за это весь народ спасибушко сказал бы. Пойдете?