Константин Коничев - Повесть о Воронихине

А между тем, независимо от этого императорского поручения, данного Камерону, Андрей Воронихин, не иначе как по подсказу Строганова, уже тщательно работал над различными вариантами проекта Казанского собора. И все они были преотменно оригинальны, каждый по-своему хорош, не подражателен. Со дня предписания Павла Первого о постройке собора и до момента утверждения проекта прошло всего лишь полтора месяца. Естественно, не за этот короткий срок Воронихин смог составить чертежи и детально, с внешней и внутренней стороны, разработать свои предварительные проекты, которые и были представлены Павлу графом Строгановым. Проект Камерона был забракован. Павел и Строганов сошлись во мнениях, что лучше принять план собора русского зодчего, нежели человека не православного, англичанина Камерона; к тому же проект Воронихина с колоннадой, выходящей на Невский проспект, напомнил Павлу римскую колоннаду Бернини. Одной из важных причин предпочтения, оказанного проекту Воронихина, было и то, что Камерон считался любимцем Екатерины, а Павел не жаловал ее любимчиков. Павел верил понимавшему и разборчивому в искусствах графу Строганову, а тот, в свою очередь, верил в способности Воронихина.

«Комиссия о построении Казанской церкви» – так именовала она себя – 8 января 1801 года, во главе со Строгановым, явилась к императору окончательно утверждать воронихинский проект.

Комиссия определила расходную смету в сумме 2 843 434 рубля и, подчиняясь повелению Павла, обязалась построить собор в три года. Павел согласился во всем, кроме постройки колокольни и дома для церковнослужителей. Вычеркнув эти расходы, он учинил надпись: «Кроме сих статей, быть по сему», и собственноручно определил жалование архитектору три тысячи рублей в год. По тем временам плата немалая, сообразуясь с тем, что рабочий каменщик получал не более трехсот рублей в год. Хотел было при этом граф Строганов сказать слово в защиту колокольни, но понял, что его соображение напрасно, так как Павел, словно предупреждая его, вычеркивая из сметы колокольню, пробурчал тоном, не терпящим возражений:

– В Риме у Петра нет колокольни, а нам она и подавно ни к чему!.. Что касается церковнослужителей – эти без жилья не останутся. Итого сто восемьдесят шесть тысяч и восемьсот восемнадцать рублей выгоды…

Две недели после утверждения проекта Андрей Никифорович составлял опись работ и реестры материалов, необходимых для начала строительства. Комиссия с первых же шагов работы доверила контроль над Воронихиным сочлену – архитектору Ивану Егоровичу Старову, как «производившему великолепные здания и знающему совершенно в практике укреплять строения».

За этим последовал подбор и наем помощников. Воронихин, в свое время поработав в Павловске у Камерона и на строительстве дачи на Черной речке и соприкасаясь с делами других зодчих Петербурга, знал многих искусных мастеров лично. В скором времени все основные помощники были подобраны и обязанности между ними распределены. Руководителем чертежной мастерской был назначен академик Михайлов, земляными работами ведал Чижев, каменными работами распоряжались поначалу иностранцы Руджи и Руско, проверкой добротности материалов было поручено заниматься академику Филиппову, на отливку воды и на забойку свай Воронихин поставил десятниками Железнякова и Попкова, на железную поковку – Кормалева. Все это были люди, испытанные на работах, зарекомендовавшие себя честностью и трудолюбием.

Началось дело с очистки площади под строение. На участке, где должен поместиться собор, теснилось одиннадцать мелких частных домиков, настолько мелких, что владельцам их при переселении было выдано всего лишь по 500 рублей. Зимой приступили к рытью рвов. Подрядчик Карпов обязался вынуть четыре тысячи кубических сажен земли. Не успел он со своей артелью землекопов и возчиков вынуть и первую сотню, как в жизни Петербурга произошли значительные перемены.

В Михайловском замке дворцовые заговорщики задушили Павла Первого. Плакальщиков о царе было немного, их числу не принадлежал, разумеется, и Воронихин. Одно лишь обстоятельство беспокоило Андрея Никифоровича: как бы новый император не изменил решения своего отца и не прекратил начатое строительство собора. Но и тут на него успокаивающе подействовал главный шеф строительства граф Строганов.

– Колесо вертится, остановить нельзя, – сказал граф, нарушая сомнения Воронихина. – Двести тысяч рублей пущено в расход. Отступления быть не может. И надо полагать, новый император будет после дворцовой встряски покладист, а в строении святыни и украшении столицы славным зданием – наипаче того. Нет причины для сомнений, Андре. Смотри лучше, чтобы нас вода не осилила и не вытеснила…