Роберт Картер - Меч войны

Из толпы послышались гневные голоса за отставку Морсе. Люди скандировали: «Сражаться! Сражаться!»

Стрэтфорд широко расставил ноги. Он открыто и с вызовом посмотрел на сидящих за полированным столом, заложив большие пальцы рук за пояс. Он знал, что пришло время дать полный бортовой залп.

— Что, если я скажу вам, что я только что сошёл с французского адмиральского корабля? Что прошлым вечером ужинал с Ла Бурдоном? Что мы поняли друг друга и это перемирие — моя заслуга?

Наступило молчание, но шум возобновился вновь, когда сквозь незастеклённые окна послышался топот солдат.

Губернатор Морсе явно испытывал душевные страдания. Он повысил голос, стремясь заглушить беспорядочный шум:

— Ну что ж, джентльмены, поскольку вы считаете, что этот французский эмиссар может что-то предложить, я дам ему две минуты. Но после этого, видит Бог, я намерен призвать охрану и послать всех вас к дьяволу!

— Нет, сэр! — Стрэтфорд в упор смотрел на губернатора, презирая его за бесхарактерность. — Можете быть уверены, что я не эмиссар французской шлюхи! Но мы должны решить важное дело, — обратился он к толпе. — Дело слишком важное, чтобы зависеть от нашего губернатора. Я говорил, что прошлым вечером обедал с французским адмиралом в гостиной его флагманского корабля.

Это — истина, как истина и то, что Ла Бурдон намеревается убить вас всех, если вы сдадитесь.

Наступила долгая пауза, затем послышались шаги солдат. Они были успокоены встретившей их тишиной и повернули головы, чтобы также услышать, что происходит.

— Да, — обратился ко всем Стрэтфорд, уже догадываясь, что победил, — я действительно разговаривал с Ла Бурдоном. Но только для того, чтобы узнать его намерения. Он до смерти боится кораблей Кэртиса Барнета. Боится, что они нападут на него тогда, когда французский флот стоит беззащитный на якорях. Они уже обменялись выстрелами, а это значит, что Барнет не у Мегру, как думает Совет, а близко отсюда. И, насколько я знаю коммодора, он выжидает должного момента. Теперь вы видите? Если Мадрас сможет задержать французов на неделю, они пропали.

В ответ на это послышалось лишь шарканье ног и тихое смущённое бормотание. Стрэтфорд понял, что, понадеявшись на поддержку, он опёрся лишь на воздух. А когда Морсе заговорил, его слова звучали самым сладким ядом изощрённого юриста:

— Мистер Флинт, я понимаю так, что вы не знаете о смерти коммодора Барнета?

Стрэтфорд почувствовал, как кровь отливает от его лица.

— Смерти?

— Да, сэр. Смерти. От лихорадки. Мы узнали об этом через день после вашего отплытия в Тринкомали.

Другие подтвердили:

— Это так, Флинт. Эскадру коммодора Барнета возглавляет теперь капитан Пейтон. Мы слышали, что они столкнулись с французами, но Пейтон, почувствовав превосходство французов, отошёл к Калькутте.

«Не может быть, — думал Стрэтфорд, оглушённый известиями. — Чтобы Королевский флот был отогнан сбродом, стоящим теперь на рейде Мадраса? Когда у нас есть «Медуэй» и четыре фрегата? Это невозможно. Боже милостивый, если Барнет умер, это плохо, но если Пейтон действительно отплыл на север, к Калькутте, то это — катастрофа, ибо это значит, что Пейтон либо дурак, либо трус, либо и то и другое вместе».

Мозг Стрэтфорда лихорадочно работал в поисках ответа. Необходимо было вновь обрести инициативу.

— Я понимаю так, что вам нечего более сказать, мистер Флинт? — жёстко спросил Морсе со слабой улыбкой.

— Но это смехотворно! Смехотворно! Пейтон не сделал бы этого. Он знает, что его расстреляют за отступление, как только он бросит якорь на реке Хугли.

— Вот его официальное сообщение, — сказал Скрютон, держа в руке письмо. — Написано собственноручно капитаном Пейтоном. Я думаю, оно выражает его намерения совершенно ясно.

Совет ждал, когда Стрэтфорд закончит читать письмо. За его спиной толпа, которая ещё недавно готова была перевернуть стол и изгнать Морсе, застыла, поражённая ужасом. Это было катастрофой. Но тут у Стрэтфорда вырвался смех облегчения.

— О, да вы же кучка идиотов! Это же манёвр! Неужели вы думаете, что Пейтон написал бы вам письмо и послал его с бригом? Письмо с подробным планом его дальнейших действий? Когда вокруг плавают шлюхи? Неужели вы не понимаете? А что, если бы его перехватили?

Морсе выхватил письмо и потряс им в воздухе.

— Но его не перехватили! Оно здесь, написанное чёрным по белому! Эскадра ушла в Калькутту!

— Да Пейтон доверяет вашему мужеству не более, чем мы все. Это письмо предназначалось для шлюх. Любой, хоть чуть соображающий человек поймёт его истинную цель.