Роберт Картер - Меч войны

Стрэтфорд сразу понял, с чем имеет дело. Он безошибочно учуял, что здесь пахнет тем, с чем ему слишком часто приходилось встречаться ранее, — это был гнилой запах страха. Они испуганно все разом повернулись к Стрэтфорду, когда распахнулись двери и в палату ворвался шум голосов из приёмной.

— Проклятье, сэр, где ваши манеры? Разве вы не видите, что идёт заседание? — Морсе надел очки с ромбообразными линзами. Тут он увидел Флинта и непроизвольно вскочил со своего кресла. — Боже небесный...

Стрэтфорд сразу перешёл в атаку.

— Не тратьте на меня ваши молитвы, Морсе! Или вы думаете, я пришёл выставить вас?

Со стороны сидящих послышались ругательства и обвинения.

Менее всего они ожидали появления в дверях массивной фигуры Стрэтфорда. Он знал, что они думали, будто «Удача» захвачена как призовое судно французами и вместе с нею утрачена возможность отвлечь французский флот.

— Проклятье, Флинт, где рубин? — требовательно воскликнул заместитель Морсе, Скрютон.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы пикироваться с тобой, подхалим, а чтобы сказать твоему господину, какая участь постигла его деньги, и показать, что надо делать, чтобы спасти Мадрас, теперь, когда его скряжничество привело форт в такое состояние, что его невозможно должным образом защищать!

Это оскорбление вызвало ещё большее негодование.

— Отвечай, где рубин? — Голос Морсе перекрыл общий шум.

— Потерян в море! Я предупреждал тебя, Морсе! Я говорил, что может произойти, если пренебрегать защитой гарнизона. Я говорил, что французская шлюха когда-нибудь придёт за твоими деньгами, но ты не слушал! Теперь я пришёл сюда под французским флагом перемирия.

— Флаг перемирия? — прервал его Морсе. — Дьявол меня возьми, да на нём же французский парик! Бог свидетель, он в предательском сговоре с ними! Ясно — он продал нас врагу, используя наши же деньги!

— Но он ненавидит французов! Это всем известно.

— Он любит деньги больше, чем ненавидит французов!

Шум за столом усилился, толпа за дверью вновь зашевелилась, и Стрэтфорд с презрением отмахнулся от губернатора.

— Сядь и успокойся, Морсе. Я попросил бы тебя оставить свою клевету при себе. Ты знал, что предприятие с рубином было актом отчаяния. Неужели ты думаешь, что я могу просто так отдать французам всё заработанное?

— Вы злодей, сэр! Злодей, который украл десять лакхов рупий серебром компании.

— Это вы санкционировали передачу денег, у меня есть ваша подпись и подписи ваших книжных червей. — Он выхватил бумагу и помахал, держа её в кулаке. — Да, и печать достопочтенной компании тоже здесь, так что вы знали, на какую авантюру пускаетесь!

— Вы подлый корсар, сэр! Вы продали нас, и это так же верно, как то, что вашему чёрному сердцу нельзя доверять!

Стрэтфорд еле сдерживал свой гнев.

— Поосторожней, Морсе! Неужели вы не понимаете? Наш план провалился. Не моя вина, что французы хотят вытеснить вас из Индостана. Если бы вы согласились тогда на мой план, а не торговались целую неделю, вы бы сейчас не бранились между собой, как прачки, потому что меня не захватила бы непогода и мне не пришлось бы поднимать белую тряпку перед Да Бурдоном.

Споры продолжались, пока Стрэтфорд не стукнул по столу ладонью.

— Я пришёл сюда, чтобы сказать вам, что следует предпринять. И, может быть, вы выслушаете меня со вниманием, потому что я знаю — ваш губернатор не способен увидеть выход сам. Он продаст Мадрас за два пенса и три фартинга, если ему дадут возможность безопасного выезда.

Морсе разъярённо размахивал рукой в воздухе.

— Негодяй! Ты оскорбил Совет, ты обокрал компанию и теперь осмеливаешься предлагать нам совет! Тебя повесят за пиратство, Флинт! Я повешу тебя сегодня же! Сержант, идите сюда и арестуйте этого преступника!

Стрэтфорд повернулся к остальным членам Совета с сузившимися от ярости глазами.

— Вы все должны понять, что от этого шутовского представления, которое даёт сейчас наше правительство, зависит будущее мира. — Затем он обратился прямо к Морсе: — А вы можете повесить меня, но сначала выслушайте, что я хочу сказать.

— Сэр, не ваше дело...

— Не моё дело? — Стрэтфорд ухватился за это слово и с негодованием обратился к толпе: — Он говорит, не моё дело, когда две трети моих средств вложено в этот округ! Как и я, все вы, добрые люди, потеряете всё до фартинга. А теперь скажите, хотите ли вы, чтобы все ваши планы на будущее были растоптаны слабоумным гражданским служащим, заботящимся лишь о том, как бы, удирая, прикрыть свою задницу решением совета директоров? Морсе хочет отдать Мадрас, а не я! Это он готов продать вас шлюхам! Тот ли это человек, который нужен нам сейчас? Я говорю: нет! Я говорю, что мы должны избавиться от него и затем сражаться за свою судьбу.