Роберт Картер - Меч войны

Она подумала над его словами. Армия Чанды Сахиба пересекла реку Колерун и захватила остров Срирангам, позволив французам расположить там артиллерию, которая бомбардировала их стены. Орудия били по городу ежедневно, не нанеся пока больших повреждений. Атак пока не предпринималось.

Умар коснулся пальцами лба и сделал шаг назад.

— До сих пор сохраняется тактика выжидания. Я должен оставить вас и отправиться наблюдать за ней.

Она отпустила его, затем сказала вдогонку:

— Скоро положение изменится, вы сказали?

— Со времени нашего последнего разговора, бегума, я получил тревожные новости. Кажется, французский командующий получил приказ вернуться на побережье. Вместо него они посылают более свирепого человека. Согласно информации от моего человека в лагере Чанды Сахиба, новому командующему приказано возглавить наступление, как только он получит подкрепления. Вот почему наш договор столь важен. Без помощи Майсура, а возможно и Танджора, мы долго не выстоим.

Возвращение Хэйдена из Мадраса подняло дух ветеранов Клайва. «В лагере ощущается возбуждение, — думал он. — Они по праву гордятся нашей победой».

Клайв сидел в центре лагеря на бамбуковом кресле. Перед его шатром был расстелен огромный, поражающий глаз шёлковый ковёр, подобный саду Моголов. Пространство вокруг было огорожено, и на шестах — вывешены различные виды оружия, как предупреждения о могуществе владельца и опасности спора с ним. Стремясь получить известие первым, Клайв отослал офицеров под предлогом различных поручений, оставшись наедине с Флинтом.

«Бог мой, — думал Хэйден Флинт, — с какой же готовностью они подчиняются ему! Эта демонстрация достойна любого победоносного царя, прошествовавшего через Индостан за последнюю тысячу лет».

Трудно было выбрать, с чего начать, и тогда Хэйден достал письмо от губернатора.

— Послушай! Собственные слова губернатора Сойера: «Мне сообщают, что мулла пишет историю войн Аркота, в которой имя Роберта Клайва останется навсегда для будущих поколений...»

Клайв откинулся назад в своём бамбуковом кресле, не произнося ни слова. Вялые взмахи маленького тростникового веера приносили мало облегчения на такой жаре.

— А это — от Мухаммеда Али: «Милостью всемогущего Бога, вы счастливы во всех ваших предприятиях. Небывалый успех сопровождает все ваши экспедиции. Я уверен, что звёзды благоприятствуют вам...»

— Хмм.

— Роберт, вся Карнатика называет тебя Сабат Джанг Бахадур — «Доблестный в войне». Тебя прославляют повсеместно. Разве это не радует тебя?

— Несомненно, радует. — Клайв опустил веер. — Потому что это делает мою задачу более лёгкой.

— Гарнизон в Сен-Дэвиде увеличился на двести человек, прибывших из Бенгала на корабле моего отца; и ещё хорошая весть: Стринджер Лоуренс вернулся.

Это обрадовало Клайва. Упрямый майор был в неладах с руководством компании. Невероятно, но глупцы в Лиденхолле допустили его отправку в Англию, прежде чем у них хватило разума прислушаться к его советам.

Клайв сказал:

— Наконец-то компания начнёт приглядываться к своим людям. Прекрасно, потому что Стринджер — лучший солдат в Индии. Это известие невероятно радует меня!

— Чрезвычайно вовремя в связи с событиями на Юге, — кивнул Хэйден. — Стринджер сошёл с борта «Даррингтона» неожиданно, как видение, без шумихи и фанфар. Очевидно, совет директоров пришёл-таки к разумному решению. Предложил ему пост главнокомандующего силами компании, чин полковника, двойную оплату, председательство в трибунале. Нам приказано выступить в его распоряжение. Я бы назвал это торжеством справедливости для заслуженного человека.

Клайв слушал в молчании, зная, как Лоуренс действовал против французов в южной части провинции, затем заметил, задумчиво разглядывая ногти:

— Говорил я тебе, что встретился с Разой Сахибом возле Арни?

Хэйден встрепенулся:

— Встретился с ним?

— То есть разбил его. Оставил без армии.

— А французы?

— Я скормил их моим артиллеристам. — Кривая улыбка осветила лицо Клайва.

— О, ты удачлив в войне, Роберт!

— Если и так, то это — мастерство, которое я всегда стремился постичь. — Он собрался, выпрямившись в кресле. — Я потерял восьмерых человек. Но на каждого из них пришлось по шесть французов, и, кроме того, мы уничтожили ещё двести врагов.

Они сидели молча. Хэйден — погруженный в мысли об унесённых жизнях. Раньше страх боли, живший в нём, не позволял ему реально смотреть на смерть. Война унесла много жизней, но ведь смерть приходит со временем к каждому. Мало кто жил долго в таком климате. Одно дело — сгнить заживо от отвратительной болезни, и иное — отдать жизнь во имя славного дела. Совершить это в расцвете юности — значит возвыситься духом, пойти на своего рода мученичество. В Индостане мужество является истинной добродетелью. И слава приходит к людям, которые хранят веру в их дело. Теперь он видел это.