Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 2

Вскоре пришло известие о восстании рабов на Сицилии. После чего Фимбрия и Меммий начали продавать все, что у них было. Конечно, кроме домов на Палатине и земляного надела – чтобы не лишиться сенаторского звания. Скавр сделал вывод: нет, они не зерно покупают. Если консул и городской претор были бы замешаны в спекуляции зерном – сидели бы они сейчас тихо, как мышки в норке, а не бегали бы в поисках денег для оплаты займов. Нет, это не Фимбрия и Меммий! Нужно искать других…

После того, как письмо Публий Лициния Нервы о беде в Сицилии дошло до Рима, Скавр стал слышать в разговорах торговцев зерном имя одного человека из Сената. Скорее всего, дело в нем! Луций Аппулей Сатурнин, квестор римского порта в Остии – вот кто это был. Еще молод, новичок в Сенате, но пост занимает очень значительный для молодого сенатора. И в росте цен может быть заинтересован. Как квестор в Остии, он наблюдает за судами с зерном и за складами, знает всех, кто имеет кормится поставками зерна, кто имеет доступ к информации, поступающей в Сенат.

Дальнейшие наблюдения утвердили Скавра в мысли, что он нашел, что искал. Тогда он выступил в начале октября на одном из заседаний Сената:

– Луций Аппулей Сатурнин – главный виновник неожиданного повышения цен, которое истощает казну, – возвестил он изумленному Сенату.

Сенаторы решили, что козел отпущения найден. Возмущенные, они постановили снять Луция Аппулея Сатурнина с поста квестора, лишить его места в Сенате и приговорить к изгнанию из Рима.

Вызванный из Остии Сатурнин отрицал обвинения Скавра. Доказательств не было ни у того, ни у другого. Чаши весов колебались.

– Представь доказательства, что я ошибаюсь! – восклицал Скавр.

– Докажите, что вы не ошибаетесь! – отвечал Сатурнин.

Конечно же, сенаторы больше верили принцепсу Скавру, который был в их глазах выше всяких подозрений. От Сатурнина же можно было ожидать чего угодно.

Но Луций Сатурнин Аппулей был бойцом. Он имел полное право на место в Сенате и пост квестора – ему уже исполнилось тридцать. Увы, он был неизвестен, так как не успел еще показать себя в сенатских словесных битвах, не отличился на военной службе. Он не мог даже опротестовать решение Сената, назначившего на его место в Остии не кого-то, а самого Скавра, принцепса. Но он был бойцом.

Никто в Риме не верил в его невиновность. Куда бы он ни пришел, от него отворачивались, его толкали, даже швыряли в него камнями. Стены его дома снаружи были исписаны углем: свинья, педераст, злодей, волкоголовый, чудовище и другие, не менее оскорбительные прозвища. Его жена и маленькая дочка оказались изгнанными из всех домов и целыми днями плакали. Даже слуги смотрели на него презрительно и спустя рукава относились к домашним обязанностям.

Его лучший друг – Гай Сервилий Главция – был на несколько лет старше Сатурнина. За ним уже закрепилась слава адвоката и умелого стряпчего. Главция в то время успешно делал деньги и пытался пролезть в Сенат с помощью своего патрона Агенобарба.

Они хорошо смотрелись вместе, Сатурнин и Главция: один – очень темный, другой – светлый, яркий. Каждый в своем роде совершенство. Дружба их зиждилась на остроте ума обоих – и цели пробиться в консулы. Политика и законодательство манили их.

– Я еще не сдался, – ожесточенно говорил Сатурнин Главцию. – Есть еще один способ вернуться в Сенат, и я использую его.

– Но не через цензоров.

– Конечно, нет! Я хочу получить место плебейского трибуна.

– Тебе не удастся, – Главция не хотел обидеть друга, но оставался реалистом.

– Смогу, если найду достаточно мощного союзника.

– Гай Марий?!

– Кто же еще? Он не испытывает любви ни к Сенату, ни к Нумидийцу, ни к другим политиканам. Я собираюсь утром отплыть в Массилию, чтобы объясниться с этим человеком и предложить ему мои услуги.

– Главция кивнул:

– Да, это хорошая тактика, Луций Аппулей. Тебе все равно уже нечего терять. Подумай, сколько крови ты попортишь старине Скавру, став трибуном плебса.

– Нет, не Скавр мне нужен! – презрительно ответил Сатурнин. – Он верил, что прав, я не держу на него зла. Но кто-то намеренно выставил меня в дурном свете. Узнать бы – кто! Став трибуном, я отравлю этой гадине жизнь! Конечно, если смогу его найти.

– Отправляйся в Массилию к Гаю Марию. А я тем временем займусь этим неведомым мерзавцем.

Осенью Сатурнин благополучно добрался до Массилии. Оттуда он прибыл верхом в римский лагерь у Гланума и добился аудиенции у Гая Мария.