Джеймс Клавелл - Король крыс

Пока строй пленных то тут, то там взрывался раздражением, корейские охранники обыскивали хижины, особенно офицерские. В них, по мнению охраны, был спрятан радиоприемник – связующая ниточка с живым миром, надежда людей. Охране хотелось найти приемник, как пять месяцев назад, когда один обнаружили-таки. Но и охрана, и пленные изнемогали от жары, и обыск был поверхностным.

Пленные обливались по́том и отчаянно ругались. Несколько человек упали в обморок. Дизентерийные больные вереницей бегали в уборные. Те, которым было очень плохо, садились где были на корточки или ложились на землю, отдаваясь боли. Здоровые не замечали вони. Она стала привычной, как привычны были непрерывное снование в уборные, да и сам процесс ожидания.

Через три часа обыск закончился. Людей распустили. Они хлынули в хижины и в тень, задыхаясь, улеглись на койки или отправились в душевые, раздраженно дожидаясь, пока вода не снимет головную боль.

Питер Марлоу вышел из душа. Он обмотал саронг вокруг пояса и направился в бетонное бунгало, где жили его друзья, его группа.

– Puki ’mahlu! – ухмыльнулся Мак.

Майор Маккой был упрямым шотландцем невысокого роста с хорошей выправкой. Двадцать пять лет, проведенных в джунглях Малайзии, оставили глубокие следы на его лице, свое дело сделали и любовь к выпивке, и нескончаемая карточная игра, и приступы лихорадки.

– ’Mahlu senderis, – ответил Питер Марлоу, с удовольствием присаживаясь на корточки.

Малайские непристойности всегда забавляли его. Это выражение не поддавалось дословному переводу на английский, потому что «puki» означало определенную часть женского тела, a «mahlu» – «срамной».

– Ублюдки, неужели вы не можете хоть один раз поговорить на хорошем английском? – сказал полковник Ларкин.

Он лежал на своем матрасе на полу. Ларкин задыхался из-за жары, а голова болела после перенесенной малярии.

Мак подмигнул Питеру Марлоу:

– Мы все время ему объясняем, но в его тупую башку ничего не лезет. Полковник безнадежен!

– Верно, приятель, – согласился Питер Марлоу, копируя австралийское произношение Ларкина.

– За каким чертом я с вами двумя связался, – устало простонал Ларкин, – я так и не пойму.

Мак ухмыльнулся:

– Потому что он лентяй, правда, Питер? Мы с вами всю работу делаем, а он сидит и притворяется, что встать не может, и все из-за того, что у него легкий приступ малярии.

– Puki ’mahlu! И дайте мне попить, Марлоу.

– Слушаюсь, сэр, господин полковник! – Он протянул Ларкину свою флягу с водой. Когда Ларкин увидел ее, то улыбнулся, превозмогая боль.

– Все в порядке, дружище Питер? – тихо спросил он.

– Да. Господи, я на какое-то время голову потерял!

– Мы с Маком тоже.

Ларкин отхлебнул воды и бережно вернул флягу.

– Вы хорошо себя чувствуете, полковник? – Питера Марлоу смутил цвет лица Ларкина.

– Проклятье! – проворчал Ларкин. – Нет ничего, что не могла бы вылечить бутылка пива. Завтра поправлюсь.

Питер Марлоу кивнул.

– Лихорадка у вас, по крайней мере, прошла, – отметил он, потом с подчеркнутой небрежностью вытащил пачку «Куа».

– Бог мой! – одновременно ахнули Мак и Ларкин.

Марлоу вскрыл пачку и дал каждому по сигарете:

– Подарок от Санта-Клауса!

– Где вы, черт возьми, их взяли, Питер?!

– Подождите, давайте немножко покурим, – мрачно сказал Мак, – перед тем как услышим плохие новости. Он, возможно, продал наши тюфяки или что-нибудь в этом роде.

Марлоу рассказал им про Кинга и Грея. Они слушали с растущим изумлением. Затем Питер поведал историю с обработкой табака, они молча ловили каждое слово, пока он не упомянул про предложенные ему проценты.

– Шестьдесят и сорок! – радостно выпалил Мак. – Шестьдесят и сорок, о бог мой!

– Да, – подтвердил Питер Марлоу, неправильно истолковав реакцию Мака. – Представьте себе! Так или иначе, я просто показал ему, как это делается. Кажется, он удивился, когда я ничего не взял взамен.

– Вы отдали способ даром? – Мак был ошеломлен.

– Конечно. Что-нибудь не так, Мак?

– Почему?

– Ну, я не мог вступать в сделку. Марлоу не торговцы. – Питер говорил так, будто имел дело с маленьким ребенком. – Это просто невозможно, старина.

– Бог мой, да у вас была прекрасная возможность заработать, и вы ее отвергли с тупой ухмылкой. Я полагаю, вам ясно, что, если бы за этим делом стоял Кинг, у вас хватило бы денег, чтобы покупать удвоенные пайки с сегодняшнего дня и до Страшного суда. Почему вы, черт побери, не держали рот на замке, и не рассказали мне, и не дали мне возможности…