Амиран Урушадзе: Кавказская война. Семь историй

Словам этим не суждено было сбыться. Того памятника в современном Тбилиси вы не найдете. Его разрушили большевики в 1922 году. Воронцова, как и многих других, тогда посчитали царским сатрапом, душителем свободы и угнетателем народа. Но нынешние тбилисцы вспоминают имя первого кавказского наместника с теплотой, а многие даже всерьез говорят о необходимости восстановления его памятника. Михаил Воронцов — один из самых любимых русских в Грузии.

«После покорения Кавказа народилось уже новое поколение, чуждое воинственным тревогам прошлого…» — писал оставшийся неизвестным автор о положении дел на южной окраине Российской империи. Удалось ли Романовым превратить Кавказ в тихую и благополучную губернию?

Разрушив имамат, отправив в калужскую ссылку Шамиля и выселив адыгов, имперская администрация принялась за реформы. В отчетах кавказского наместничества все выглядело благополучно. Великий князь Михаил Николаевич с гордостью писал старшему брату, императору Александру II: «Кавказский край весьма заметно двинулся вперед как в отношении экономического и вообще гражданского его развития и преуспеяния, так и в смысле упрочения в нем правительственной власти, и хотя еще много требуется заботы и целый ряд последовательных мер для того, чтобы срастить Кавказ с Россией в смысле экономического и духовного единения, тем не менее сопоставление настоящего с недавним еще прошлым может служить залогом того, что, быть может, и не очень далекое будущее увидит Кавказ не только по факту, но и по естественному тяготению всех его духовных и материальных сил, неразрывной частью общего государственного организма, увидит его не предметом затруднений и жертв для России, а источником новой силы и вознаграждения ее за те жертвы, которые были принесены ей для обладания им».

Особенно Михаил Николаевич рассчитывал на железные дороги: «Только железная дорога может прикрепить Кавказский край и Закавказье к России навсегда прочными и неразрывными узами; тогда быть может не в дальнем будущем Кавказа не станет, а будет лишь продолжение южной России до азиатской границы ее», — отмечал великий князь в январе 1869 года. И дороги строились. Ростово-Владикавказская связала Дон и Северный Кавказ; Поти-Тифлисская — столицу наместничества с черноморским побережьем.

16 тысяч километров телеграфных проводов опутали покоренный Кавказ. Впечатляет. Все это многих убеждало, что прежнего Кавказа с набегами горцев, отсутствием дорог, вечным страхом сгинуть в пути больше нет. С особенной радостью в это готовы были поверить в российском Министерстве финансов: модернизация Кавказа стоила очень дорого. Мало того что все доходы наместничества тратились только на нужды Кавказа, Михаил Николаевич ежегодно получал внушительную дотацию в 400 тысяч рублей серебром (из них расходы самого наместника не превышали 30 тысяч рублей), которую тратил по собственному усмотрению. Кавказ, по сути, имел отдельный бюджет. Министр финансов Михаил Рейтерн дважды предпринимал попытки ограничить финансовую самостоятельность наместника: в 1867 и 1869 годах. Но одолеть кавказскую элиту, возглавляемую братом царя, правительственному технократу не удалось.

Логично, что именно чиновники Министерства финансов упорно распространяли убеждение, что Кавказом уже не следует управлять как-то по-особенному, край вырос из наместничества и вполне может обойтись без него. Этот миф об успешной модернизации Кавказа, проведенной в первые десятилетия после войны, оказался выгоден сильным группировкам в правительстве и новому императору Александру III.

В 1881 году великий князь Михаил Николаевич переехал в столицу империи председателем Государственного совета. Найти подходящую кандидатуру на должность наместника было нелегко. Слишком многое должно было сойтись в одном человеке: опытность, знание Кавказа, а важнее всего — доверительные отношения с императором. Переехать в Тифлис предложили военному министру Дмитрию Милютину, ранее возглавлявшему штаб Кавказской армии, но тот отказался.

В это же время Александра III осаждал неугомонный Михаил Рейтерн, занимавший уже должность председателя Комитета министров. Глава правительства доказывал новому императору, что «ныне не представляется более поводов к сохранению тех отношений в устройстве местного управления Кавказа, которые вводились в несуществующих уже исключительных условиях, и что цель предстоящих преобразований состоит главным образом в достижении сокращения расходов, в упрощении управления и в его объединении с существующим строем остальной части России».