Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Геркулес добродушно сказал Ясону:

— Я несчастливец и всегда был таким. Говорят, мне нельзя судить о людях и, возможно, правильно говорят. Пусть Гилас вместо меня отберет команду. Он лучше моего знает, какого рода люди требуются: он смышленый юнец, этот Гилас. Но пусть сперва все добровольцы минии отойдут в сторону, ибо вестники обещали им первые места на корабле.

Искатели приключений, которые не были миниями, вознегодовали, что выбор должен делать какой-то мальчишка, но никто не осмелился перечить Геркулесу.

Четырнадцать миниев (всего лишь!) отошли в сторону. Среди них обращал на себя внимание лапиф Мопс, недавно старая аистиха уверила его, что он умрет в пустынях Ливии, так что он был совершенно уверен, что уцелеет до конца плавания, так как оно уведет его совсем в другом направлении. Мопс утверждал, будто понимает язык птиц, хотя допускал, что они несут иногда такой же вздор, как и люди. Он носил гребень скворца, а кончик его языка был разрезан ножом. Близ него стоял честный Корон, лапиф из Вороньего братства, хмурый Меламп из Аргоса, двоюродный брат Ясона, который носил сорочий гребень, и горячий Эргин из Милета, на плаще которого были полосы, как у тунца, в честь его отца Посейдона, он носил пояс из плетенного конского волоса. Рядом с Эргином стоял еще один сын Посейдона, чародей Периклимен из Песчаного Пилоса, пояс на нем был такой же, что и у Эргина, он родился во время солнечного затмения, и поэтому ему дозволялось носить любые символы, — ему даже разрешалось есть пищу мертвых. Его мать Хлорида была теперь женой Нелея, жестокого брата Пелия. Рядом с Периклименом стоял молчаливый Аскалаф, сын бога Ареса от Астиохи, на руках у которого были вытатуированы ящерицы. Эти трое были божественного происхождения, благодаря своим матерям, у которых было написано на роду быть храмовыми проститутками. Другими миниями были Ясон, сын Эсона, Акаст, сын Пелия, Эвридам — долоп с озера Ксиниас в Фессалии, здоровенный коневод, кормчий Тифий из беотийской Фисбы, двое из Галоса, имена которых ныне забыты, и парочка братьев, внуков Периера, бывшего царя Месении, по имени Идас и Линкей — они носили рыбьи шапки, которые никогда не снимали, это были парни во цвете лет, и все им было нипочем.

Гилас прошелся взад-вперед вдоль ряда добровольцев, которые не были миниями. Двое мощных рослых борцов, сразу видно — близнецы, одетые в головные уборы из лебединых перьев и плащи из лебяжьего пуха, первыми привлеки его внимание. Он похлопал их по плечу.

— Ваши имена? — спросил Геркулес.

— Кастор и Поллукс, — ответили они в один голос. — Мы — сыновья Леды от Отца Зевса, царевичи из Спарты.

— Чудится мне, будто я вас узнал, — сказал Геркулес. — Хотя, клянусь душой, ни за что не смог бы отличить одного от другого. Который из вас — укротитель коней и борец — тот самый, кого я швырнул далеко за веревки в толпу в Олимпии и кто потом пытался учить меня владеть мечом?

Кастор улыбнулся и ответил:

— Я — Кастор. Я сглупил выйдя против тебя на ринге. И все же меня никогда никто не мог побороть — ни до того ни после того. Хорошо помню твои уроки боя на мечах… В конце концов, я тебе посоветовал полагаться на твою дубину.

— А я — Поллукс, — сказал Поллукс. — Я победил в состязаниях по кулачному бою на олимпийских играх. Мне повезло, что ты не участвовал в них.

— Я был тогда зверски пьян, — сказал Геркулес, — нам обоим повезло: если уж я выхожу на ринг, я тут же забываю, что это — дружеская встреча. Верно, Гилас, дитя мое?

Кастор и Поллукс, не будучи миниями, приходились двоюродными братьями Идасу и Линкею и росли с ними вместе с самого детства, между этими двумя парами братьев шло непримиримое соперничество.

Затем Гилас похлопал по плечу двоих грозного вида северян, еще одну пару близнецов, на которых были головные уборы из перьев коршуна, окрашенных морским пурпуром. На лице у каждого были вытатуированы синие переплетающиеся кольца.

— А вас как звать? — сказал Геркулес.

— Калаид и Зет, — ответил Калаид. — Наша матушка, Орейфийя из Афин, девушкой была увезена фракийскими пиратами, когда танцевала, славя Артемиду на берегах Илисса. Они сделали ее проституткой в Оракуле Северного Ветра на берегу реки Эргинос, и там мы у нее родились. Впоследствии слепой царь Финей из Тинии взял Орейфийю в жены и она родила от него еще двух сыновей, поэтому мы известны как сыновья Финея. Но на самом деле мы — сыновья Северного Ветра.

Затем Гилас выбрал Эвфема, сына Европы из Тенарона, который расположен на мысу на крайнем юге Пелопоннеса, лучшего во всей Греции пловца. По сравнению с другими, он скользил по водной поверхности, словно ласточка, которая, кстати, была и его тотемом. За умение плавать поэты прославляли его как сына Посейдона, хотя его отцом был фокиец Ктимен.