Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Ясон резко прервал ее и широким шагом вышел на рыночную площадь. Народ приветствовал его криками восхищения вперемешку со скорбными воплями. Дорога была усеяна алыми анемонами — эмблемой юности, которая обречена на смерть. На пути у него стояла его двоюродная бабка Ифиас, Главная Жрица. Она влюбилась в него, как иногда влюбляются в красивых молодых мужчин старые девы. Она поймала его правую руку и поцеловала, но, как ни жаждала она что-то сказать, она не могла вымолвить ни слова, ибо сердце ее гулко билось о ребра. Ясон прошел мимо, сквозь вопящую толпу, а она осталась на обочине, бормоча:

— Бессердечный юноша не уважает мой почтенный возраст и мою добродетель! Однажды, когда волосы его поседеют и поредеют, а кости станут болеть, он вспомнит меня, когда прекрасный корабль, к которому он сейчас так гордо спешит, превратиться в гниющий остов на берегу, когда никто не станет приветствовать его с криками «Ура!» и хлопать по спине!

И она украдкой вывела ногой в пыли магический знак.

Ясон продолжал свой путь по дороге, огибающей бухту, и в Пагассах встретил своих товарищей, которые уже поджидали его. Они сидели на мотках веревки, сложенных парусах и прочих корабельных принадлежностях, собранных на берегу.

Аргус, одетый в длинный плащ из бычьей шкуры, с длинными черными волосами по плечам, стоял, с нетерпением ожидая разрешения спустить корабль на воду. Геркулес еще не явился, но Ясон велел приступать к спуску корабля без него. Ясон дал обет принести жертву Аполлону, а его отец Эсон раздобывал быков на каждый из трех дней, чтобы принести жертву Зевсу, Посейдону и Афине соответственно. Он пообещал дать Ясону еще быков для жертвоприношений, так что всем собравшимся предстоял обильный пир, как только корабль будет спущен на воду. Едва Ясон им об этом сказал, они вскочили на ноги и начали собирать большие плоские камни, которые сложили друг на друга, соорудив алтарь, и накидали сухих бревен.

Покончив с этим, Ясон снял с себя все, кроме кожаных штанов, и положил одежду на большой камень выше отметки прилива, остальные последовали его примеру. Затем, по приказу Аргуса, они обвязали корабль от носа до кормы четырьмя тяжелыми веревками, которые сперва намочили, а затем туго натянули на лебедку. Когда веревки были закреплены и завязаны, Ясон воззвал поочередно к каждому из четырех Олимпийских божеств, которые покровительствовали плаванию, с просьбой последить за веревками.

Аргус уже приготовил мотыги и отправил своих товарищей вниз по берегу к морю копать ров, немного шире, чем корабль в поперечнике, начиная от корабельного носа. Там, на полмили вокруг, было глубже. Позади их, пока они копали, их слуги, вооруженные тяжелыми бревнами, утапливали каменистый песок во рву, чтобы поверхность стала ровной. «Арго» уже стоял на катках. Теперь оставалось положить другие катки, сделанные из крепких сосновых бревен, очищенных от коры, в ров впереди судна и потащить по ним корабль. Близ острой кормы едва хватало места для двух или трех волочильщиков, но Аргус развернул весла в весельных отверстиях, так что их комли выдавались теперь на пару футов за планширом, а лопасти упирались в ребра противоположного борта. Затем он приставил к каждому веслу человека, вскарабкался на нос и вскричал: «Раз-два-три — взяли!» Аргонавты потянули корабль, работая руками и плечами, упираясь ногами в землю, толпа хранила благоговейное молчание. «Арго» содрогнулся, заскрипел и начал медленно скользить вперед. Люди у весел и у кормы налегли посильнее, а Тифий следил за направлением движения, крича: «Дружнее, вы, по правому борту! Не жалейте сил, вы, по левому!» Катки застонали, и от трения поднялся дымок, а судно, гремя, ехало вниз. Тифий кричал: «Эй там, эй там! Не сметь пихаться! Теперь придержите! Дружнее, дружнее, ребятки!» Затем нос корабля со свистом скользнул в воду, и вот весь корабль очутился на воде. Тифий, у которого был наготове кувшин оливкового масла вылил его в море, плеснув сперва немного на корму — то было возлияние богу Посейдону с просьбой утихомирить море.

«Арго» ровно скользил по воде, и толпа трижды прокричала «Ура!», желая им удачи. Экипаж поставил судно на якорь на мелководье и, снова перевернув весла и укрепив их в весельных отверстиях кожаными петлями, начал таскать на борт грузы. Аргус проследил за установкой мачты, за подготовкой петель и блоков для подъема реи, а затем за укреплением рангоута и такелажа. Но он не поднял паруса, поскольку было безветрие.