Мэри Келли - Залив Голуэй

— А собрать всех было очень нелегким делом, — подхватила Майра.

— Но они ведь сначала сюда приедут, верно? Тут я их всех и увижу, — ответил Патрик.

Выглядел он хорошо — в своем лучшем костюме, с лицом, загорелым от работы на его картофельном поле. Там он выращивал пять разных видов картофеля и продолжал экспериментировать, пытаясь создать сорт prattie , устойчивый к картофельной чуме. Внуки с восторгом помогали ему на огороде, а затем с аппетитом ели приготовленные клубни, которые выкопали собственными руками. После стольких лет жизни в городе Патрик не растерял любовь к земле. И, чтобы не забывать своих истоков, мы с ним совершили большое путешествие на природу.

Сразу после свадьбы Майкла и Мэри Энн Чемберс, состоявшейся одним июльским днем, мы с Патриком покинули Чикаго и все лето провели, путешествуя по бескрайним Северным лесам.

На поезде, а потом на каноэ мы добрались до озера Медисин на севере штата Висконсин, где остановились у его друга Мигизи — Белоголового Орла. Вечер за вечером мы просиживали с этим индейцем и его семьей у костра, слушая легенды племени оджибве. Мне казалось, будто я нахожусь в родительском доме и слушаю бабушкины истории.

Дальше мы с Патриком отправились уже одни: плыли на каноэ по рекам, переправлялись через озера, шли индейскими тропами через леса. Питались мы сладкими ягодами, росшими там в изобилии, и дикими яблоками, а также ловили много рыбы — я и не догадывалась, что ее существует столько разнообразных видов.

Спали мы под открытым небом, усеянным несметными россыпями звезд. Однажды Патрик разбудил меня среди ночи, чтобы показать яркие полоски красного, зеленого и фиолетового цвета, вспыхивавшие на темном небосклоне.

— Mearbhall,  — шепнули мы друг другу.

Я носила там кожаные брюки и куртку, которые дала мне жена Мигизи, и, когда мыла волосы в холодной, кристально чистой воде озера, снова чувствовала себя шестнадцатилетней. Патрик, всегда подтянутый, нес наше каноэ и прорубал дорогу в лесу. Индейцы оджибве не мерят человеческий возраст годами. Цифры для них не важны — они считают, что каждая пора жизни приносит свои дары.

«Ирландское общество — древняя Фиана — жило по тем же законам, — думала я. — И королева Маэва разъезжала на своей колеснице по таким же диким краям, когда вся Ирландия еще была заросшей вековыми дубами».

Мы достигли Канады и встретились с Джозефом, Хьюи и их семьями. Там я познакомилась с девочками Денниса — обе, конечно, уже давно выросли. Одна из них была копией Джози, а сын второй был удивительно похож на Денниса. Эти женщины были частичками Денниса и Джози, спасшимися после всех тех страданий, которые довелось испытать их родителям.

Я тревожилась из-за пребывания Патрика на территории Канады. В конце концов, он ведь участвовал во вторжении и находился здесь в розыске. Но Патрик успокоил меня, сказав, что во французских деревнях вдоль реки Святого Лаврентия нам ничто не угрожает. Мне казалось, что ему даже нравится пребывать вне закона. Так он чувствовал себя молодым. Мы почтили память Республики Ирландия, которая могла бы появиться на канадской земле.

— Мы обязательно снова станем настоящей нацией, — сказала я тогда.

— Обязательно, — ответил он.

— Но прошу Тебя, Господи, пусть во время этого процесса больше не будут гибнуть люди, — добавила я.

На обратном пути мы специально заехали к таинственным дольменам, чтобы взглянуть на камни с огамическими письменами.

— Все-таки мы странствующий народ, — с изумлением заключила я.

Больше мы из Чикаго не уезжали. И Патрик, казалось, был доволен, занимаясь вопросами политики Ирландии, Чикаго, а также той широкой области, где они пересекались между собой. Мы построили собственную Ирландию в своем сознании и в своей душе. Патрик рассказывал мне о местах, о которых я никогда не слышала: о маленьких озерах графства Каван, горах Сперин в Тироне, утесах Донегала, городе Дублин, — обо всех тех местах, где он путешествовал и работал. Теперь я уже могла представить Джона Комиски в его графстве Каван, семейство Маккен — в Донегале, Барни Макгурка — в Тироне.

— На родине, — как-то сказала я Патрику, — я знала только людей из графства Голуэй и моих родственников из Коннемары. Чтобы познакомиться с ирландцами, мне нужно было приехать в Чикаго.

К тому же быть ирландцем в Чикаго было определенно легче. Семьи в Ирландии все еще выгоняли с их земель, они по-прежнему голодали и боролись за выживание. В Чикаго они продолжали прибывать непрерывным потоком. Братья жены Пэдди, Люк и Доминик, пережили Великий голод и, держась за свою землю, до последнего платили ренту. Но тут снова обрушилась картофельная чума, и они потеряли все. Пэдди и Бриди выслали им деньги на проезд в Америку.