Ахмед Боков: Сыновья Беки

Хусен в этот вечер был дома. Лежал и все думал. Не то его тревожило, что вот ворвутся вдруг и схватят.

Мучила одна мысль: что же будет дальше? Неужели власть, о которой они так мечтали, власть народа окончательно подавлена этим зверьем – деникинцами? Не может такого быть! Люди поговаривают, что большевики ушли в горы. Партизаны-горцы тоже, говорят, там. И красноармейцы, слыхать, есть в горах. Все готовятся к выступлению против деникинцев.

«И надо же! В такое время лежишь здесь, как бревно!» – с досадой думал Хусен.

В комнату влетел Султан.

– От дома Соси двое солдат идут к нам?

Едва Хусен успел забраться под нары, вошел деникинец. Один, правда. Другой остался стоять у ворот, а потом и вовсе махнул рукой и пошел назад, в лавку Соси.

– Где партизан? – необычно тихо спросил солдат.

– Нету партизан, – сказала Кайпа.

Деникинец пригрозил пальцем и шагнул к нарам. Кайпа вздохнула, словно гром рядом грянул. На это только на миг. Откуда взялись в ней решимость и сила… Султан вдруг увидел, как мать схватила топор, что лежал у печки. Мальчик опомниться не успел, а топор уже опустился на деникинца.

Солдат повалился навзничь. А Кайпа так и осталась стоять в руках.

– Нани, что ты сотворила! – едва выдавил из себя пораженный Хусен.

– Не знаю… Так уж вышло… Само получилось… – промолвила Кайпа и качнулась, как от сильного ветра.

Топор выпал у нее из рук. Хусен потянулся рывком, чтобы удержать мать…

– Не бойся, не упаду, – сказала она. – Уходить тебе надо.

– А с этим как же? – спросил Хусен, кивнул на убитого.

– Что-нибудь придумаю. Сама… Когда уйдешь…

– Оставить вас и уйти?!

– И мы с тобой. Пока пойдем к Гойберду, а там…

Гойберд оказался дома. Он тотчас запряг арбу – скорее подальше от Сагопши. На первый случай хоть в Ачалуки, а уж оттуда можно и в горы податься. Хусен отказывался уезжать. Не мог он оставить одних мать, братишку и сына. Но Гойберд и Кайпа убедили Хусена, что без него им даже будет безопаснее.

– Ради Бога, нани, домой не ходите! Поживите у кого-нибудь. Может, у Шаши?…

– Хорошо, хорошо! – успокоил его Гойберд. – Мы пока едем, а они вынесут этого в огород. Никто ничего не узнает.

Гойберд завалил Хусена в арбе сухим хворостом и тронул. Поехал он полем, а не лесом. Так нему казалось безопаснее. Не подумают, что человек, который отважился ехать у всех на виду, везет в арбе что-нибудь недовозленное или тем более кого-нибудь, кто скрывается.

Стражники очень скоро встретились Гойберду. Спросили, куда и зачем едет. Он сказал, что везет дровишки сестре своей в Ачалуки. Нет, мол, у них там поблизости леса, негде самим нарубить.

Оба стражника были сагопшинские. Гойберда они знали, а потому поверили на слово и пропустили его, не обыскали.

Проводив Гойберда и Хусена, Кайпа поспешила к себе. Она уже была во дворе, когда вдруг заметила там человека. Кайпа метнулась за сарай и прижалась к стене. «Кто это? Был ли он в доме?» – сверлили ей голову вопросы.

Человек вышел со двора и скоро скрылся из виду. Кайпа вошла в дом. Она намеревалась выволочь убитого и поначалу упрятать его в яме за сараем, а уж ночью закопать в огороде.

В сенях Кайпа нерешительно остановилась и пожалела, что не взяла с собой Султана. Жутко одной. С трудом она сделала еще шаг-другой и вдруг наткнулась на что-то мягкое. В испуге сжалась и подумала: «Что это?» Потом нагнулась, пошарила рукой и… закричала не своим голосом.

Перед ней лежал Султан…

Уходя с Хусеном к Гойберду, Кайпа была в таком состоянии, что не заметила, как младший сын отстал от них. Он вернулся в дом. Мальчишке хотелось самому убедиться, что деникинец мертв. Тут-то и застал его второй стражник, тот, что возвращался к Соси в лавку. Прождав напарника и не дождавшись его, стражник решил войти в дом и посмотреть, что он там делает.

Увидев убитого и мальчишку возле него, деникинец озверел. Султан в испуге рванулся, хотел выскочить из комнаты. Но деникинец ухватил его и шашкой рубанул наотмашь…

Султан даже крикнуть не успел. Деникинец раздвоил его от плеча…

Кайпа лежала обессиленная. Она тихо стонала и все пыталась сжать тело своего мальчика, словно хотела слепить его, оживить…

Темные тучи низко нависли над землей. День клонился к вечеру.

Хасан прошел подъем от Верхних Ачалуков до Гайрбек-Юрта и спускался в балку. Он шел в лес сообщить партизанам, что готовится большое наступление, в котором понадобится и их помощь.