Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

Тем временем оставшиеся с куренным Барабашем запорожцы сдавали оружие. Уцелевших после высадки и боя в Сечи шестьсот солдат полковник Яковлев выстроил в две плотные, лицом друг к другу шеренги, проходя между которыми сечевики должны были складывать оружие у ног стоявших рядом Яковлева и Галагана. Первым, поцеловав саблю, положил ее на землю куренной Барабаш, за ним это проделали другие старшины, после чего направились между русскими шеренгами к месту, назначенному для сбора сдающихся. Примеру старшин последовали остальные запорожцы, и когда безоружные казаки растянулись вдоль русских шеренг, солдаты по команде Яковлева принялись валить их ударами прикладов на землю и вязать руки.

— Вяжи крепче бунтовщиков, ребятушки! — гремел голос Яковлева. — А кто строптивый, учи его уму-разуму прикладом и штыком!

— Господин полковник, вы обещали выпустить нас из крепости! — кричал Барабаш, ухватившись руками за два направленных ему в грудь штыка и стремясь оттолкнуть их от себя.

Яковлев расхохотался.

— Обещал? Милости их сиятельства князя Меншикова сулил вам полковник Галаган, а я лишь подтвердил его слова. Его, а не их сиятельства. Поскольку слова полковника Галагана для меня не указ, я сейчас поступаю согласно полученному от их сиятельства письменному приказу об уничтожении Сечи и наказания бунтовщиков-запорожцев со всей строгостью.

— Друже Гнат, ты дал от имени их сиятельства клятву, что мы после сдачи оружия разойдемся, куда пожелаем! — кричал Барабаш, не обращая внимания на уткнувшиеся ему в грудь штыки, уже Галагану. — Не будь Иудою-Христопродавцем!

Галаган, подражая Яковлеву, тоже расхохотался.

— Я дал клятву? Не бреши! Клятву дают, когда целуют святой крест и осеняют свое чело крестным знамением, а разве я свершил это? А слово, оно и есть слово — так, побрехенька, шутка, подначка. Разве не могу я пошутковать со своими стародавними другами-братами Богушем и Барабашем? Яким, к примеру, понял шутку и сейчас на воле, а ежели ты такой недотепа, не моя в том вина.

— О какой шутке ведешь речь, Гнат? Ты, как официальная персона, дал слово от имени их сиятельства князя Меншикова!

— Официальные персоны тоже любят пошутковать, сам Государь Петр Алексеевич уважает добрую подначку. Или тебе не нравится, что я пошутковал от имени их сиятельства? Думаю, их сиятельство на меня за это не осерчает, а ежели и пожурит, это уже наше с ним дело.

— Господин полковник... — снова обратился Барабаш к Яковлеву, но тот махнул рукой, и куренной, получив сзади удар прикладом по голове, рухнул без сознания на землю.

— Подсчитали пленников? — спросил Яковлев у подошедшего к нему офицера. — Сколько всего и кто такие?

— Сложили оружие 276 бунтовщиков, из них 26 старшин. Захвачены также два священнослужителя и 160 женщин и детей, сбежавших от нас из обоих Кодаков.

— Имеются ли среди старшин полковники либо чины войсковой старшины?

— Все старшины до единого — куренные атаманы, нет даже сотников или есаулов.

— Ну и ляд с ними, — махнул рукой Яковлев. — Отбери из старшин десяток самых заматерелых бунтовщиков — их с сотней сечевиков мы прихватим с собой в Киев — пускай расправу над ними свершит Государь или князь Меншиков. А остальные смутьяны примут кару здесь, в своем воровском гнезде... [98] Приговор доставленным полковником Яковлевым из Сечи запорожцам вынесет лично царь Петр — каждого десятого казнить, остальных сослать в Сибирь на каторжные работы

Яковлев замолчал, всматриваясь в группу высадившихся с причалившей шлюпки русских солдат с мушкетами на изготовку. В их центре, поддерживая друг друга, шли четверо запорожцев, среди которых были Дмитро Недоля и атаман Сидоров.

— Откуда эти... мокренькие? — спросил полковник у приблизившегося прапорщика, командовавшего конвоирами. — Уж не из тех, что подались из Сечи в бега?

— Из них, — ответил офицер. — Наши суда потопили на Днепре три казачьи лодки и выловили эту четверку. Кто такие и в каких чинах — не сказывают, но поскольку этот, — указал он на Сидорова, — явно смахивает рожей на донца, к коим вы имеете интерес, я доставил всех к вам.

— Правильно поступили, господин прапорщик. Благодарю за службу. Впрочем, с благодарностью я несколько поторопился, и чтобы заслужить ее, вашим солдатам придется выполнить один мой приказ. Пускай надерут бревен и досок из сидящих на мели негодных судов и сколотят из них крепкий плот, а посредине поставят высокую виселицу на четыре персоны. И сделают это быстро, не ленясь.