Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

— Никогда не думал водить дружбу с басурманами, но судьба заставляет, — вздохнул Сидоров. — А от нее не уйдешь и не ускачешь. В путь, друже. С Богом!

Запорожские лодки-дубы, скрываемые темнотой и дымом от догоравших русских судов, вплотную прижимаясь к зарослям камыша у берега Чертомлыка, незаметно прошмыгнули мимо своей оставшейся без прислуги батареи у оконечности вала, вошли в Днепр. По-прежнему держась у затопленного берега, направились к месту, где во время половодья могучий Днепр образовывал несколько проток, в которых русским судам будет невозможно ни обнаружить их в камышах и верболазе, ни организовать на мелководье преследование.

И здесь беглецы встретились с одним из русских судов, получившим во время прорыва в Сечь серьезные повреждения и сейчас, расположившись подальше от запорожских орудий, производившим ремонт. Опасаясь, что может пойти на дно прежде, чем залатает дыры, судно стояло у самых камышей, едва не царапая днищем песок, как раз на пути плывших лодок. Будь оно одно, сечевикам не составило бы особого труда взять его на абордаж или заставить огнем из мушкетов разбежаться по безопасным углам занятых ремонтом матросов и солдат, не допустив их к пушке на носу. Однако невдалеке виднелись на якорях еще четыре или пять судов, и Богуш решил обогнуть преградившее путь поврежденное судно со стороны Днепра, где лодки оказывались на освещенной луной водной глади, зато на значительном удалении от вражеских орудий.

Матросы и солдаты на ремонтируемом судне, считая себя надежно защищенными от противника соседними судами и полностью поглощенные работой, мало обращали внимания на происходящее вокруг, и десятку передних дубов удалось незамеченными проскользнуть мимо него. Но вот на судне раздались частые удары в сигнальный колокол-рынду, и поблизости от лодочного отряда ядро взметнуло фонтан воды. Прозвучал второй выстрел, и новое ядро пронеслось всего в паре локтей над головами казаков в одном из дубов. А на грохот начавшейся стрельбы спешили снявшиеся с якорей другие русские суда, у их орудий суетились расчеты.

Ядро ударило в борт лодки с Недолей и Сидоровым, переломив ее пополам, и все находившиеся в ней очутились в воде. Сотник подставил плечо Сидорову, гребя одной рукой, поплыл к начавшей сбавлять ход следовавшей рядом лодке. Но та, утратив скорость, стала удобной мишенью для вражеских канониров, вода вокруг нее вспучилась от нескольких не попавших в цель ядер, а одно снесло у лодки носовую часть, заставив ее зарыться в воду, а уцелевших сечевиков выбросив за борт.

Если кошевой Богуш находился в головной тройке дубов, то Недоля, его правая рука в боях на воде, со своей тройкой лодок замыкал строй казачьего отряда. Последний оставшийся целым дуб его тройки направился к барахтавшимся в Днепре товарищам, казаки, отложив весла, принялись втаскивать товарищей в лодку. Однако приблизившиеся на расстояние ружейного выстрела русские суда засыпали лодку ядрами и пулями, и та пошла ко дну. Дмитро, вновь оказавшись с Сидоровым в воде и поддерживая его левой рукой, заработал изо всех сил правой и ногами, надеясь доплыть до камышей и скрыться там, но одна пуля ударила его в голову, а вторая вошла в приподнятое над водой плечо...

Лодка Богуша первой вошла в неприметную, скрытую от посторонних глаз стеной камыша протоку, остановилась. Войсковой есаул, поднявшись с лавки, принялся считать плывущие мимо дубы и находившихся в них казаков. Яким, встав на корме, повернулся в сторону покинутой Сечи, перекрестился, глянул на товарищей:

— Все мы хорошо, панове, сделали, все недурно зробили, но одно нехорошо учинили, что церковь свою покинули. Но что ж теперь делать? Пусть ее хранит Божья матерь...

[97] Запорожские кошевые и чины войсковой старшины, в своем большинстве высокообразованные и с огромным жизненным опытом люди, прекрасно понимали значение православия в качестве сплачивавшей казачество духовно-нравственной силы. Например, после смерти Мазепы под Бендерами 5-го апреля 1710 года состоялась совместная «черная рада» малороссийских и запорожских казаков по выборам нового гетмана Украины. Избранный ею Ф. Орлик (другим претендентом был А. Войнаровский) представил королю Карлу, объявленному «высшим протектором запорожского и малороссийского казачества», договор о дружбе со Швецией из 16 пунктов. Первый из них касался именно православия: «Во-первых, старатися и крепко застоновлятися, абы жадное иноверие в Малую Россию, отчизну нашу, ни от кого не было вироважено, которое если бы где, чи то тайно, чи ли явне, могло показатися, теды, владгою своею, должен будет оное искореняти, проповедатися и разширятися оному не допускати, иноверцем сожития на Украине, а найбарзей зловерию жидовскому, не позволяти, и на тое все старанья ложити, жебы едина вера православная восточного исповедания, под послушенством святейшего апостольского фрону константинопольского, вечне утверждена была»