Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Пламенно поздравил из Северной Италии Алек­сандр Суворов: «Великий Петр наш жив… Что он по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах произнес, а именно: «Природа произвела Рос­сию только одну, она соперниц не имеет» — то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю само­му себе, зачем не был я при Корфу, хотя мичманом?»

* * *

Полномочный российский министр при короле Обе­их Сицилии граф Мусин-Пушкин был раздражен. Ни с того ни с сего после приятного обеда его вдруг при­гласил король Фердинанд. Пропали до вечера карты и милая компания. Карету подбрасывало на ухабах, с моря, продувая насквозь экипаж, пронзительно свис­тел ветер. Конечно, это не Фердинанду, а его жене коро­леве Каролине он понадобился. В королевстве знали все, кроме ее мужа, жалкого труса и осла, что фактически правит Неаполем и всем королевством она, «неаполи­танская фурия», как прозвали ее за необузданный нрав. Собственно, эта бешеная баба и виновата в том, что ми­нистр принужден обитать вот уже третий месяц в проду­ваемом насквозь ветрами Палермо. Как было прекрасно в Неаполе! Надо же было появиться этому английскому адмиралу… Правда, молодая жена английского послан­ника, выжившего из ума старика Гамильтона, флирто­вала и раньше. Это было главной темой ежедневной бол­товни ее с интимнейшей подругой Каролиной. Изящная красавица, с темным прошлым, проныра и авантюрист­ка, Эмма Гамильтон была вхожа во все салоны Неаполя. Последние годы ее преданнейшая подруга королева неапо­литанская рвала и метала. После того как родная сест­ренка Каролины, Мария Антуанетта, окончила жизнь на гильотине, она считала своим долгом мстить францу­зам. Начать поход против них ее трусливый супруг ни­как не решался. И тут в Неаполь прибыл Нельсон. В пер­вый же вечер героя Абукира пригласили в королевский дворец. Встретив там Эмму Гамильтон, он безрассудно увлекся ею и, бросившись в объятья «порочной сире­ны» — уже не дорожил своей былой славой, не размыш­лял тем паче о грядущем. Отныне ежедневные прихоти этой коварной женщины стали для него законом.

Нельсон и сам ранее невзлюбил французов. Эмма только подлила масла в огонь.

Мусин-Пушкин хорошо запомнил, как однажды Нельсон распалил короля Фердинанда:

— Вам остается либо идти вперед, доверившись Бо­гу и его благословению правого дела и умереть со шпа­гой в руке, либо вас вышвырнут с позором из ваших владений.

Король пока здравствовал, а из владений его изгнал взбунтовавшийся народ.

В свое время вооружив 30 тысяч наемных бродяг и грабителей, Фердинанд резво двинулся к Риму. Но стоило этому «войску» столкнуться с вдвое слабей­шими «бунтарями», как оно мгновенно разбежалось. Запыхавшегося от ретирады короля, его свиту и, есте­ственно, леди Эмму и ее супруга Нельсон успел пере­править на свой флагманский корабль и увезти подаль­ше, сюда в Палермо.

Потому и приходилось полномочному министру по­неволе коротать время в Палермо, в ожидании лучших времен.

В то время как Мусин-Пушкин приближался к ко­ролевской резиденции, его ожидали там те, кого он и предполагал встретить.

…Наконец-то королева Каролина сияла — ее супруг сломался. А случилось все перед обедом, когда явилась эта взбалмошная Эмма с Горацио и, конечно, в сопро­вождении своего дряхлого супруга Вильяма.

После обычных реверансов Эмма, интригующе улы­баясь, сообщила, что есть интересные новости, и кину­ла взгляд на Нельсона.

— Ваши величества, только что получено известие о взятии Корфу русскими. — Металлические нотки в голосе адмирала не вызывали особого восторга у при­сутствующих, в них сквозили плохо скрываемая озабо­ченность и тревога.

— Я давно рекомендовал его величеству, нашему королю, осмотрительно вступать в союз с русски­ми, — вставил, скрипуче покашливая, Гамильтон.

Нельсон придерживался такого же мнения. Пять ме­сяцев он отваживал русских от Корфу, но увы. Этот Ушаков не так прост. Несколько раз Нельсон убеждал его идти к Египту, но где там… Никогда не желал он ви­деть русских к западу от Крита. Все эти острова давно были бы уже британскими, но русские их опередили.

— Однако, сэр Горацио, так ли сильны рус­ские? — усомнился Фердинанд.

— Смею утверждать вас, ваше величество, что мощней крепости, чем Корфу, нет во всем Средиземном море, — холодно пояснил Нельсон.

— Как нет? — Фердинанд подпрыгнул в крес­ле. — А Ла-Валлета?

Краска пятнами медленно заливала лицо Нельсона. Сам не ведая, король затронул самую больную тему. Каролина ловко перевела беседу в новое русло: