Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Россия твердой поступью двигалась к Черномор­ским проливам, а это значило открыть путь русским товарам в Средиземноморье. В один голос с пруссака­ми, Лондон вдруг стал требовать, чтобы Россия верну­ла Порте Очаков. «Англия тут поступает противно ве­личию ей свойственному в качестве одной из первей­ших держав в свете» — так отозвались в Петербурге на претензии Лондона.

Подстрекаемый Западом, султан Селим III, призвал капудан-пашу Гуссейна:

— Отправляйся в море, не допускай гяуров к Ду­наю, там наша последняя надежда, Измаил.

Турецкая эскадра — 14 линейных кораблей, 8 фре­гатов, три десятка других судов повел к Гаджибею ка-пудан-паша. Вторым флагманом на 84-пушечной «Ка-пудании» обосновался только что произведенный в полные адмиралы Сеит-бей.

Прибыв на рейд Гаджибея, капудан-паша располо­жил эскадру полумесяцем и приказал отдать якоря. Он посчитал, что теперь путь гребной флотилии из Лима­на к устью Дуная отрезан. По недомыслию и свойствен­ной азиатам самонадеянности, Гуссейн даже не выста­вил дозор. За что и жестоко поплатился.

Поутру 28 августа, едва заалело небо на востоке, Гуссейна, мирно почивавшего в роскошной каюте, на подаренной самим султаном перине, разбудил пу­шечный выстрел. Полуодетый, ничего не соображая спросонья, протирая глаза, выбежал капудан-паша на палубу.

— Нас атакуют гяуры! — донесся откуда-то гортан­ный вопль.

— Рубить якоря! Ставить паруса!

Прозвучала первая команда капудан-паши. С восто­ка надвигалась тремя колоннами русская эскадра. Гус-сейн на этот раз решил не ввязываться в сражение, а сразу отступить. А между тем превосходство и в судах и в пушках опять было в его пользу…

Ушаков, обнаружив неприятеля, сразу понял, что преимущество в ветре и внезапности на стороне его эс­кадры. Положено строить суда в линию баталии, но флагман решил не упускать инициативу.

«…В 9 часу, пользуясь способным ветром и беспо­рядком неприятеля, спешил к нему под всеми паруса­ми приблизиться и атаковать…»

После длительного отступления Гуссейн наконец понял: дело плохо. Его арьергард, под флагом Сеит-бея, будет разгромлен, если ему не помочь. Последовал приказ капудан-паши:

— Повернуть на обратный курс! Приготовиться к бою!

Близился полдень, эскадра Ушакова сокращала дистанцию, но время для маневра еще оставалось, ка­жется, турки намерены контратаковать.

— Построиться в линию баталии!

В считанные минуты суда приняли сигнал к испол­нению. С некоторой гордостью следил за маневрами подчиненных флагман, все делалось споро и лихо. Уп­реждая противника, Ушаков вывел из линии три фре­гата и создал ударный резерв.

«…По устроении сего в 3 часа дал сигнал спустить­ся на неприятеля и, дошед на ближнюю дистанцию, в 3 часа по сигналу ж началось жестокое сражение; не­приятель, в скорости не терпя жестокого огня, с вели­кой живостью на него производимого, начал уклонять­ся под ветр, а наш флот, по повторяемым сигналам спу­скался на него беспрестанно, умножая огонь еще силь-нее; перед вечером флот неприятельский, находясь уже разбит, в 5 часов начал отступать под ветр в беспо­рядке…»

— Всему флоту гнать неприятеля! — приказал Ушаков.

— Поднять синий флаг на грот-брам-стеньге, сле­ва! — скомандовал сигнальщикам флаг-капитан Да­нилов.

К вечеру задул свежий зюйд-вест. Преследуя непри­ятеля, русская эскадра сохраняла выгодную дистан­цию, спускалась на флагманские корабли турок, уси­ливая огонь, наносила им «великий вред». На корабле капудан-паши виднелось много пробоин, сбитая грот-стеньга долго волочилась, висела на вантах, пока ее не отрубили, в парусах зияли пробоины. Незаметно под­крались сумерки, на юге быстро темнеет. Ушаков рас­порядился прекратить преследование. Подозвал на со­вет командира «Рождества Христова» Ельчанинова и Данилова.

— Турки за ночной мглой исчезли, думается, дале­че не уйдут. Ветр нынче к зюйду зашел, крепчает с каждой минутой, волну разводит великую. Мыслю подвернуть все вдруг на ветр, отдать якоря, фонари возжечь. Переждать до рассвета. Што скажете?

Оба офицера сразу одобрили решение флагмана, а Ельчанинов добавил:

— Ночью-то беды не оберешься, ежели, не дай Бог, своего собрата протаранишь.

— Добро. Дать сигнал по эскадре чрез пушку. Лечь на якоря сосредоточенно. Показать место фонарями. Крейсерам отойти под берег к норду, лечь на якоря по способности…

Ушаков вскинул подзорную трубу в сторону исчез­нувших силуэтов вражеских судов.